Сейчас пятидесятитрехлетний Кашей стоял рядом с Грамши. Коренастый, с растрепанными рыжими усами, в черепаховых очках, сползающих на кончик носа, когда Кашен увлекался спором, а увлекался он почти всегда, он ласково поглядывал на собеседника и звучным красивым голосом рассказывал своему итальянскому товарищу о борьбе молодых коммунистов Франции против старых руководителей социалистической партии, против «бородачей», как их тогда называли.
К разговаривающим подошел молодой человек — корреспондент одной из французских газет, поздоровался с Кашеном и сказал, что надо идти занимать места, потому что гостевых билетов выдано много, мест не хватит.
— Идем!.. Спасибо, старик,— поблагодарил Кашен молодого журналиста. Позднее Грамши не раз слышал из уст Кашена это ласковое, добродушное «старик», адресованное людям любого возраста.
Кашен последний раз окинул взглядом порт, путаницу железнодорожных путей и с явным сожалением повернул в сторону города.
...Они пересекли площадь, расцвеченную флагами стран — участниц конференции, и направились к внуши-тельному зданию в стиле старой венецианской готики, с овальными окнами и колоннами, образующими в первом этаже портики. Это и был дворец Сан-Джорджо — место работы конференции.
— Открытие конференции назначено на три часа,— оказал молодой французский журналист, ожидавший их у входа.
Они вошли в просторный зал, украшенный скульптурами знатных генуэзцев. В глубине была построена деревянная галерея для прессы и гостей. Галерея была уже почти заполнена журналистами, фотографами, кинооператорами — представителями сравнительно новой, но быстро развивающейся профессии. Не без труда нашли свободные места.
Грамши внимательно оглядел зал. Ниже галереи огромной буквой «И» стояли длинные столы, покрытые зеленым сукном. Дощечки с названием страны указывали места делегатам. Вершина «II» находилась напротив галереи. Этот стол предназначался для президиума членов стран Антанты. Два длинных боковых стола — для членов делегаций.
— Обратите внимание,— сказал молодой журналист.— Они изменили порядок размещения делегаций. Раньше рассаживались в соответствии с французским алфавитом. Наши делегаты категорически отказались сидеть позади немцев. Пришлось рассаживать делегации по итальянскому алфавиту[4]. Беспрецедентное новшество.
Кашен усмехнулся.
Зал быстро заполнялся. Грамши спросил у журналиста:
— Где же места советской делегации?
— Вон там, слева.
Места всех делегаций пока пустовали. Кашен взглянул на часы:
— Без десяти три. Не пора ли?
Из коридора донесся глухой шум голосов. В дверях показалась итальянская делегация во главе с премьер-министром Луиджи Факта и министром иностранных дел Карло Шанцером.
— Хозяев больше всего,— сообщил молодой французский журналист.
— Учтивый господин,— пробурчал Кашен, кивком показывая на Факта.
Грамши рассмеялся.
— Это его главная черта. Впрочем, обходительные манеры свойственны всем пьемонтским политическим деятелям. А Луиджи Факта из Пинероло, есть такой город в Пьемонте, кстати, воспетый самим Луиджи Факта, он был мэром этого города и написал его историю.
— Пока — сплошные достоинства.
— Безусловно. Затем — типичная карьера преуспевающего администратора, не имеющего, к сожалению, оригинальных мыслей, но непревзойденного мастера по части обещаний. Обстоятельства складываются так, что затяжной правительственный кризис оставляет Италию перед самой конференцией без правительства. Согласитесь, что Италия не могла явиться на конференцию, не имея правительства.
— Соглашаюсь.
— И вот Факта формирует кабинет министров, а мы имеем удовольствие наблюдать его в роли любезного и гостеприимного хозяина конференции.
Итальянская делегация рассаживалась. Улыбаясь направо и налево, прошел на свое место Луиджи Факта, небольшого роста господин с седыми волосами и длинными белыми усами, выделяющимися на его розовом лице. Итальянцы занимали свои места, в дверях уже показалась следующая делегация.
— Французы во главе с министром юстиции Луи Барту,— сообщил журналист.
— Глава, положим, остался дома. Это тоже политика,— отозвался Кашен.
Французский премьер Пуанкаре, только что сменивший на этом посту Бриана, был противником конференции и предпочел руководить своей делегацией из Парижа.