— Хватит уже врать, Макс! — рявкнул Витек.
— Думаешь, вру? Почитай сам, это исторический факт! — обиделся Макс. — Написано вот на этом сайте — «О Греции и ее чудесной истории». Тут всякие Анаксагоры, Анаксимандры, Лукианы и прочие древние греки собраны. О, вот еще крутяк… про одного вруна-предсказателя и его змею. Это Лукиан написал. Называется «Александр, или Лжепророк». Вот слушайте! — И он мрачным, загробным голосом продекламировал: — «О Геракл, избавитель от зла! О Зевс, отвратитель несчастий! О Диоскуры-спасители![1] Лучше встретиться с врагом и недругом, чем иметь дело с человеком, похожим на Александра!» — Повернулся к Саше: — Слушай, это не про тебя написано? Ты ведь у нас тоже Александр!
И покатился со смеху. Захохотали все, даже Саша.
— В Интернете чего только не найдешь, — отсмеявшись, бросил Витек. — Но у меня уже мозги заквасились. Картинок скопировали целую флешку! Смотрите, какие гоплиты, пельтасты, экдромои, псилои![2] Какие костюмы! А кто все это распечатывать будет, чтобы в ателье портным показать? У тебя дома есть цветной принтер, Макс? Нет! У меня тоже нет. И у Егора нет — правда, Егор? Или у тебя где-нибудь спрятан цветной принтер — под кроватью или там в посудомоечной машине?
Это он так шутил, Витек.
— Дету у дас придтера! И посудобоечдой башиды тоже дету! — прогундосил в ответ Егор.
— Само собой! — воскликнул Витек. — А чтобы распечатать наши картинки где-нибудь, ну я не знаю, в каком-нибудь офисе, надо деньги платить. Вроде бы десятку стоит картинка. А у нас их тут штук двадцать минимум. Лично у меня нету лишних двухсот рублей.
— И у бедя дету, — сообщил Егор.
— И у бедя, — передразнил Макс.
Саша промолчал. Во-первых, у него тоже не было лишних двухсот рублей, а во-вторых, он уже чувствовал, к чему клонит Витек…
И угадал!
— А между прочим, у Сашкиного бати классный принтер на работе стоит! — воскликнул Витек. — И вообще — ну к кому мы ради нашей исторической реконструкции должны за помощью обратиться, если не к нему? Главный художник ТЮЗа, все такое… Василий Николаевич мог бы и костюмы для нас заказать в мастерской театральной, а в этой… как ее… реквизиторской нам бы щиты, шлемы и мечи сделали. А?
Витек, хоть и лучший Сашин друг, наглец исключительный и, что характерно, с годами все больше наглеет. Ему только дай губу раскатать!
В другое время можно было бы над этим посмеяться, но сейчас не другое время. Сейчас такое время, что вообще не до смеха.
Главное — сдержаться и никому не показать, как тебе… как тебе ужасно. Как тебе невыносимо!
— Театр на гастролях в Саратове, отец тоже там, — сдавленно проговорил Саша. — Придется нам самим выкручиваться.
Заметил кто-нибудь, что он сказал «отец», хотя раньше всегда говорил «папка», «мой папка»?
Раньше говорил, да, было дело. А теперь… а теперь папка уже не его.
Слава богу, никто не заметил ничего необычного в его голосе, никто ничего не просек. Все, не только Витек, устали от нескольких часов сидения у компьютера, от мечтаний, как их группа возьмет все призы за оригинальность замысла, от споров над каждым костюмом.
Больше всего смущал вопрос трусов.
Трусов в Древней Греции не носили. Все неприличные места прикрывали свисавшим из-под кольчуги толстым кожаным передником, который назывался «претугес» — «крылья».
— Нет, ребята, я без трусов не пойду, — заявил Макс. — Претугесы претугесами, а я без трусов не пойду!
— Да никто не пойдет, — успокоил его Витек. — Что мы, больные, что ли? Только ты не вздумай напялить какие-нибудь боксеры в цветочек — только плавки!
— Стридги! — захихикал Егор. — Дадо дадеть стридги!
Все снова захохотали. Саша тоже. Это была хоть какая-то разрядка. Но его веселья надолго не хватило. Ужасно захотелось уйти домой и забиться там в какой-нибудь угол. И сидеть одному, ни о чем не думая, не отвечая на дурацкие вопросы Егора, не ведясь на еще более дурацкие подначки Витька, не слушая Макса, который все бубнил какую-то древнегреческую чухню из Интернета…
Наверное, это погано, но Саша втихомолку радовался, что баба Люба заболела в своем Арзамасе и мама уехала к ней. Заболеешь тут, от таких-то событий… Бабулю жалко, конечно, но хорошо, что Саша с мамой могут пока не встречаться и не строить друг перед другом бодрячков и весельчаков. Потому что бодрости и веселья нет ни у кого.
Самое невыносимое было слышать, как мама плачет ночью: тихонько, чтобы Сашу не разбудить. Однако он и так почти не спит. Он и сам бы плакал, да не может. Стыдно ему. Вот если бы отец умер, было бы другое дело, тогда это было бы нормально — плакать. А так…
1
Геракл — герой многих мифов, известен своими двенадцатью подвигами. Согласно некоторым историям, Геракл убил страшное чудовище — Харибду, которая похитила у него быков Гипериона (десятый подвиг), и избавил от бед многих моряков, которые гибли раньше в узком проливе между Сциллой и Харибдой.
Зевс — верховное божество греческой мифологии, громовник, то есть обладатель всемогучей громовой стрелы, которая поражала злые силы и отвращала беды от людей.
Диоскуры — Кастор и Полидевк, сыновья Леды и Зевса, участники похода аргонавтов, Калидонской охоты и многих героических событий греческой мифологии. Считались воплощением воинской доблести, поэтому их и призывали на помощь.
2
Гоплит — в Древней Греции тяжеловооруженный пеший воин. Слово происходит от названия тяжелого круглого щита — гоплон. Легкий щит назывался «пельте», поэтому воины, носившие его, назывались пельтасты. Экдромои — бегуны: корпус для быстрого нападения, быстрых тайных действий. Псилои (псилы) — лучники и пращники, легкая стрелковая пехота.