– Можно мы уже пойдем? – спросил Натан, беззастенчиво зевая во весь рот.
– Минуту, я хочу доесть, – ответил Джексон, помахав мороженым. По его убеждению, взрослый человек, когда лижет мороженое на ходу, выглядит просто рекордным болваном.
Участники Битвы при Ла-Плате отправились на круг почета. Люди в корабликах сняли со своего транспорта верх, типа рубки, и махали толпе.
– Видал? – сказал Джексон. – Я ж говорил.
Натан закатил глаза:
– Говорил, говорил. А теперь можно мы уже пойдем?
– Ага, только на Гэри глянем.
Натан застонал, будто в ожидании пытки водой.
– Терпи, – бодро посоветовал Джексон.
Самый маленький пилотируемый военно-морской флот в мире отбывал на стоянку, и в пруд вновь высыпали парковые драконьи лодки – водные велосипеды детсадовских расцветок, с длинными шеями и большущими драконьими головами, как мультяшные драккары викингов. Гэри и Кёрсти оседлали своего бешеного скакуна, и Гэри героически крутил педали, устремляясь на середину пруда. Джексон раз-другой сфотографировал. Полистал в телефоне – надо же, приятный сюрприз: пока ходил за мороженым, Натан, оказывается, сделал серию – современный аналог кинеографа из Джексонова детства. Гэри и Кёрсти целовались, пуча губы, точно пара иглобрюхов.
– Молодчина, – сказал Джексон Натану.
– А теперь можно мы уже пойдем?
– Да, теперь можно.
За Гэри с Кёрсти Джексон ходил хвостом несколько недель. Пенни, жена Гарри, получила столько их фотографий in flagrante[9], что хватило бы на несколько разводов из-за адюльтера, но всякий раз, когда Джексон говорил: «По-моему, миссис Рулькин, улик достаточно», – та неизменно отвечала: «Последите за ними еще чуть-чуть, мистер Броуди». Пенни Рулькин – не повезло человеку с фамилией. Свиная рулька. Не самый дорогой товар в мясницкой лавке. Мать Джексона готовила свиные копыта и голову тоже. От рыла до хвоста и все, что в промежутке, – не выбрасывалось ничего. Мать была ирландкой, память о голоде врезалась ей в самый скелет – как резьба по кости, Джексон видел такую в музее Уитби. И, как у всякой ирландской матери, мужчин в семье, конечно, кормили первыми, в порядке старшинства. Затем наставал черед сестры, а уж потом мать сама садилась за стол и ела то, что оставалось, – зачастую пару картошек, лужицу подливки, и все. Эту материнскую жертву замечала только Нив. («На, мам, я тебе мяса отложу».)
После смерти сестра порой являлась Джексону отчетливее, чем при жизни. Он хранил память о ней изо всех сил – поддерживать этот огонек больше некому. Скоро Нив погаснет на веки вечные. Как и Джексон, как и его сын, как…
(– Да господи боже, уймись, наконец, – окрысилась Джулия.)
Джексон уже подозревал, что этот (почти) вуайеризм доставляет Пенни Рулькин некое мазохистское удовольствие. Или, может, у нее далеко идущие планы, в которые она Джексона не посвящает? Может, Пенни Рулькин рассчитывает переждать – Пенелопой, что надеется на возвращение Одиссея. Натану на каникулы задали домашнюю работу по «Одиссее». У него в голове, похоже, ничего не осело, а вот у Джексона – горы.
Натан учился в частной школе (спасибо в основном гонорарам Джулии за «Балкера») – из принципиальных соображений Джексон возражал, но втайне вздыхал с облегчением: местная средняя у Натана – дыра дырой.
(– Я вот не понимаю, – сказала Джулия. – Ты лицемер или просто мозгодуй-неудачник?
Она всегда так безапелляционно ставила оценки? Прежде эту функцию выполняла его бывшая жена Джози. С каких пор сей труд взвалила на себя Джулия?)
Гэри и Кёрсти Джексону наскучили. Оба – рабы привычек. Встречались вечерами по понедельникам и средам в Лидсе, где работали в одной страховой компании. Все по распорядку: выпить, поесть, на пару часов уединиться в модной квартирке у Кёрсти, и чем они там занимались, Джексон догадывался – слава богу, можно не смотреть. Потом Гэри садился в машину и ехал домой к Пенни и их общей кирпичной безликой половине дуплекса в Эйкоме, жилом пригороде Йорка. Джексон льстил себе мыслью, что, будь он женат и заведи роман на стороне – чего он в жизни не делал, вот вам крест, – все было бы малость спонтаннее, малость менее предсказуемо. Малость веселее. Хотелось бы верить.
Лидс – не ближний свет и все по пустошам, так что Джексон нанял услужливого юнца по имени Сэм Тиллинг из Харрогита: Сэм валандался в паузе между окончанием университета и поступлением в полицию, и Джексон подряжал его бегать на посылках. Сэм рьяно выполнял нудные задачи – винные бары, коктейльные бары, индийские рестораны, где Гэри и Кёрсти предавались своей обузданной страсти. Время от времени они тащились куда-нибудь на пикник. Сегодня четверг, – видимо, слиняли с работы под предлогом хорошей погоды. Не имея никакой доказательной базы, Джексон воображал, что Гэри и Кёрсти из тех, кто врет работодателям и не краснеет.