Руководящая роль партии всегда чувствовалась на флоте. Справедливо отмечал уже цитировавшийся выше каперанг Б. Жуков:
«Формой устрашения, принуждения, насилия над личностью существовали партийные органы. Начиная с «принципиальной критики» на партийных собраниях, активах, индивидуальной проработки в рабочем порядке и кончая вызовом на парткомиссию «самые преданные и достойные» партийцы «пожирали» людей.
Подобно средневековой инквизиции, партийные руководители выхолащивали души, омертвляли сердца, штамповали послушное большинство под лозунгом преданности марксизму-ленинизму. Сами же были людьми, которым не чуждо всё людское: удовольствие, наслаждение, обогащение, вкусная еда и крепкое питьё. Всё делалось ими «с горячим сердцем» и верой «в светлое будущее человечества» ухватистыми и потными ладонями размашистых рук.
Даже одарённые люди нуждались в благоприятном стечении обстоятельств, чтобы проявить свои способности. Но это было очень редкое явление. Заурядное большинство с печатью преданности партии воспитывалось в покорности. Тот, кто проявлял свободу мышления и самостоятельность, незамедлительно приводился к общему знаменателю ординарности. Партийные органы воспитывали людей с чувством меры: любой человек должен знать черту своей судьбы, через которую ему переступить нельзя. Не надо ностальгических воплей об утраченных оковах. Плакать о прошлом может только тот, кого оторвали от кормушки».[174]
С этим мнением командира подводного крейсера нельзя не согласиться.
Что ж, о пропаганде очередных «мудрых решений» партии политработники помнили всегда и, подобно дятлам, долбили и долбили мозги офицерам, мичманам, старшинам и матросам. А в это же самое время все большие трудности вызывала комплектация экипажей.
Во-первых, непрерывно растущий флот никогда не располагал необходимым количеством специалистов-профессионалов: офицеров, мичманов, старшин сверхсрочной службы. Училища и всевозможные курсы усовершенствования просто не успевали их готовить. Во-вторых, основную часть личного состава флота представляли матросы и старшины срочной службы, уровень подготовки которых в большинстве случаев не выдерживал никакой критики. Только успеют довести моряка до нужной квалификации, как он уже собирается домой в связи с демобилизацией.[175]
Поэтому обычным явлением стало присутствие на борту подводных лодок и надводных кораблей, уходивших в море для несения боевой службы, представителей вышестоящих штабов, призванных контролировать действия командиров и команд. Но, несмотря на это, число аварий и всевозможных «чрезвычайных происшествий» не снижалось, а неуклонно росло.
Заодно скажем пару слов о том, в каких условиях на берегу жили моряки, нёсшие боевую службу. Например, в 1975 году на Северном флоте сформировали новую дивизию атомных подводных лодок. По воспоминаниям её командира, контр-адмирала В. Монастыршина, в жилье нуждались 500 офицеров и мичманов дивизии. Но командование флота выделило всего 62 квартиры:
«Для проживания экипажей выделили казарму №6, которая до этого во флотилии пустовала. Жить в ней было невозможно и первую зиму провели в невероятных условиях... Так как помощи ожидать было неоткуда, было принято решение перевести экипажи на ПЛ и создать ремонтные бригады».[176]
А ведь эти матросы и офицеры несли боевую службу в океане с ядерным оружием на борту. Но вместо специальной подготовки они занимались ремонтом своего убогого жилья. Матросы ракетных подводных крейсеров между походами обитали в казармах, выполняли хозяйственные работы и несли наряды, пожиравшие практически всё время. Офицеры проживали со своими семьями в малоприспособленных к северным условиям домах, выглядевших так, будто американцы уже нанесли по ним ядерный удар.
Все эти проблемы можно было решить, отказавшись от постройки всего лишь одного подводного ракетоносца. Денег, затраченных на его строительство, хватило бы для полного удовлетворения жилищных потребностей офицерского состава всего флота. Надо полагать, что в результате подобного мероприятия его боеспособность только бы выросла. Но в Советском Союзе, идеологи которого вопили на весь мир о «небывалом гуманизме» социалистических общественных отношений, «железо» всегда было важнее людей.
175
Несмотря на это, большинство адмиралов и старших офицеров всегда с большой враждебностью воспринимали (и продолжают отвергать до сих пор) идею комплектации флота профессионалами. Дело в том, что перевод вооружённых сил на профессиональную основу требует полного изменения самих принципов взаимоотношений между «старшими» и «младшими» по званиям и должностям.
В частности, такой переход подразумевает полное исключение всякого произвола командиров по отношению к рядовым воинам, не говоря уже о нарушении предусмотренных для них норм питания, вещевого довольствия, денежного содержания, о попытках лишить свободного времени и всех тех прав, что предусмотрены контрактом. Видеть в матросе или солдате личность — это физически невыносимо для тысяч и тысяч самодуров, воров и бездарей, ранее составлявших становой хребет советских вооружённых сил, а ныне — вооружённых сил РФ.
Вы не согласны? Так посмотрите, как они воюют в Чечне. На одни и те же грабли наступают там не дважды, а сотни раз! И как продавали террористам оружие, боеприпасы, секреты, так и продают. Правда, это армейцы, но моряки ничем не лучше. Просто им повезло, что нет морской Чечни. — Прим. Ред.