Разумеется, адмирал Горшков не мог не отметить «строго научный» и самый передовой в мире характер советской военной науки:
«В основе руководства строительством нашего флота и определения характера сбалансирования его сил лежат решения ЦК КПСС и научные методы руководства, базирующиеся на тщательном учёте указанных выше факторов, математическом и логическом анализе возможных перспектив их изменений.
Главное содержание этих методов составляет системный подход к научным изысканиям и исследованиям, проводимым с помощью современной вычислительной техники для определения оптимальных количеств типов кораблей, самолётов, комплексов вооружения и других боевых средств, а также их соотношения, позволяющего успешно решать поставленные перед флотом задачи в различных условиях обстановки современной войны».
На первый взгляд выглядит весьма убедительно, если только не знать, что одна из главных обязанностей многочисленных академиков и докторов разных наук в СССР всегда заключалась в «научном» обосновании «гениальных» высказываний коммунистических вождей и полководцев. Любым их фантазиям и глупостям всегда находилось соответствующее «строго научное» подтверждение.[181]
Например, сначала отечественные «учёные в погонах» долго и убедительно доказывали, что авианосцы — это орудие агрессии, и советскому флоту они вообще не нужны. Наш выбор — это крейсеры с артиллерийским вооружением, торпедные подводные лодки, бомбардировочная и торпедоносная авиация берегового базирования. Через десяток лет акцент сместился в сторону подводных и воздушных ракетоносцев. Ещё через два десятилетия те же люди не менее убедительно доказали, что авианосцы (в специфическом советском варианте авианесущих крейсеров) — наиболее подходящее по критерию «стоимость/эффективность» средство морской войны.
Однако то, что хорошо читалось по бумаге, в СССР никогда не соответствовало суровой действительности. Особенно наглядно данный факт виден на примере атомных подводных ракетоносцев.
В январе 1961 года в строю ВМФ США находились две такие лодки («George Washington» и «Patrick Henry»), каждая из которых несла 16 ракет «Polaris A-1». Через два года их уже было десять. Но оказалось, что это только цветочки. В 1963—64 годы со стапелей американских верфей ежемесячно (!) сходил на воду новый подводный ракетоносец. 3 октября 1967 года на боевое патрулирование в Атлантический океан вышла последняя (41-я) атомная ракетная подводная лодка с баллистическими ракетами. На этом развёртывание ракетно-ядерной системы морского базирования «Polaris» завершилось. Американский флот к этому моменту располагал 656 ракетами с подводным стартом, размещёнными на четырех десятках подводных лодок, практически неуязвимых для советского оружия.
В Советском Союзе подобное развитие событий вызвало настоящий шок среди высшего военного руководства. Ведь совсем недавно (в 1955—56 гг.) было чётко определено, что главной целью для отечественного флота являются американские ударные авианосцы. Эти плавучие аэродромы должны уничтожать наши подводные лодки, вооружённые крылатыми ракетами, и самолёты-ракетоносцы. Но всего за какие-то семь лет главная угроза с поверхности морей переместилась в их глубины. Сразу же выяснилось, что бороться с ней практически нечем, ибо противолодочные силы и средства ВМФ СССР в принципиальном отношении остались на уровне прошедшей войны.[182]
Сознавая своё бессилие перед американской морской мощью, советские политики и военные соревновались между собой в обличении «агрессивных планов американского империализма». Например, адмирал флота Г. М. Егоров объявил строительство серии атомных подводных ракетоносцев типа «George Washington» началом атомного психоза стратегического масштаба. Разумеется, аналогичные процессы в Советском Союзе он психозом не считал.[183]
Увлёкшись созданием подводных лодок и самолётов, предназначенных для борьбы с ударными авианосными группировками, партийные вожди и адмиралы (напомним — вооружённые самой научной, самой передовой в мире теорией) проспали американский рывок. Как всегда, возник извечный русский вопрос — что делать?
Появились предложения пойти американским путём. Однако главком Горшков считал иначе:
«Ошибочно пытаться создать флот по образу и подобию даже самой сильной морской державы и определять потребности в строительстве кораблей для своего флота, руководствуясь только количественными критериями и соотношениями корабельного состава. Каждая страна имеет специфическую потребность в морских силах, и только эта потребность, определяемая задачами флота, может служить основанием для развития родов сил, классов и оружия».
181
Ещё кто-то из тиранов в древних Афинах указал местным философам их важнейшую задачу: «Я буду поступать так, как мне заблагорассудится. А вы будете объяснять народу глубокий смысл моих действий». — Прим. Ред.
182
Например, в 1957—68 гг. были построены 124 малых противолодочных корабля пр. 124. Их скорость полного хода (до 28 узлов) и дальность плавания (1100 миль на 13 узлах), равно как и противолодочное вооружение, не оставляли им даже теоретической возможности уничтожения американских подводных ракетоносцев.
Лишь немногим лучше были построенные в 1961—68 гг. МПК проекта 204 (69 единиц). Правда, их скорость достигла 36 узлов, однако недостаточная дальность плавания (2500 миль на 14,5 узлах) не позволяла действовать в океане, а поражающие возможности двух реактивных бомбомётных установок РБУ-6000 и четырёх 406-мм самонаводящихся торпед были слишком слабыми для таких гигантов, как атомные подводные ракетоносцы. — Прим. Ред.
183
Когда читаешь пропагандистские измышления советских вояк, поневоле вспоминаешь пророческие слова Карела Чапека из его фантастического романа «Война с саламандрами»: «Враг зверски расстреливал из своих зенитных орудий наши бомбардировщики, мирно бомбившие его города». — Прим. Ред.