На Чёрное море прибыли итальянские корабли: линкор «Новороссийск» («Giulio Cesare»), лёгкий крейсер «Керчь» («Emmanuele Filiberto Duca d'Aosta»), два эсминца по 1620 тонн («Artigliere», «Fuciliere»), 3 миноносца по 800 тонн («Animoso», «Ardimentoso», «Fortunale»), две подводные лодки («Marea», «Nichelio»), одно парусно-моторное учебное судно. Кроме них, флот пополнили бывшие румынские эсминцы «Летучий» («Regina Maria») и «Лихой» («Regele Ferdinand I»), подводные лодки ТС-1 («Rechinul») и ТС-2 («Marsuinul») — тоже итальянской постройки.
Эти 180-мм орудия крейсера «Ворошилов» в послевоенный период представляли лишь теоретическую угрозу для «вероятного противника». Несмотря на ремонт, крейсер оставался лишь «ограниченно годным» для плавания в открытом море. В 1955 г. его превратили в опытовое судно, а потом в плавучую казарму.
Эсминец Балтийского флота «Проворный» (бывший немецкий «Z-33»)
Как уже сказано, все трофейные корабли нуждались в капитальном ремонте, большая часть оборудования требовала замены ввиду крайней изношенности, либо несовместимости с отечественными механизмами. Действительно, до 1950 года значительная часть их прошла ремонт и модернизацию на судостроительных заводах. Однако многие специалисты считали это мероприятие напрасным:
«К исходу войны корабельный состав отечественного флота был значительно изношен вследствие экстремальных режимов эксплуатации в боевых условиях и полученных повреждений. При этом традиционно слабая для нашей страны судоремонтная база оказалась не в состоянии обеспечить потребности корабельного состава в ремонте, что влекло за собой появление «очереди на ремонт», снижение интенсивности использования кораблей и накопление неисправностей.
В этих условиях отвлечение дефицитных судоремонтных мощностей на сложный ремонт трофейных кораблей неминуемо вело к распылению средств и затягиванию сроков ремонта. Уровень технической боеготовности корабельного состава оставался весьма низким на протяжении всего первого послевоенного десятилетия, то есть увеличение списочной численности кораблей вовсе не свидетельствовало о соответствующем росте числа боеготовых единиц. Многие корабли, как трофейные, так и отечественные, провели в ремонте больше времени, чем в строю...
Если рассматривать результаты ремонта и модернизации каждого отдельно взятого корабля, то приходится признать, что полноценными боевыми единицами отечественного флота они не стали. Модернизация не позволила достичь существенного опережения по сравнению с продолжавшимся моральным износом, и, как правило, не оправдала ни затрат, ни сроков... Неизбежно низкая надёжность ставит под сомнение и реальную боевую ценность трофейных кораблей, которые в лучшем случае могли бы стать «одноразовыми боевыми единицами».[65]
После введения в строй «трофеев» и достройки некоторых отечественных кораблей, к 1 апреля 1950 года на всех четырёх флотах (Северном, Балтийском, Черноморском, Тихоокеанском) в строю находились: 1 линкор (ещё 2 — в ремонте), 4 крейсера (6 — в ремонте), 29 эсминцев (24 — в ремонте), 11 сторожевых кораблей (7 — в ремонте), 114 подводных лодок (ещё 58 — в ремонте), 66 больших охотников за подводными лодками (плюс 15 в ремонте). Подобные морские силы, естественно, не могли решать сколько-нибудь серьёзные боевые задачи.
Хлопот морскому ведомству добавляли многочисленные преобразования. Так, в 1946—1947 годы количество советских флотов увеличилось в полтора раза, вместо четырёх их стало шесть. Балтийский флот был разделен на два: 4-й (штаб в Балтийске) и 8-й (штаб в Таллине); Тихоокеанский — на 5-й (штаб во Владивостоке) и 7-й (штаб в Советской Гавани). Количество кораблей и боевой потенциал остались без изменений к лучшему. Увеличилось только число руководящих инстанций, а также усложнилась система материально-технического обеспечения. Сути разделения и замысла вождя никто из флотских начальников не понял. Адмирал Егоров недоумевал:
«Флот — не только корабли. Это сложнейший организм с массой различных учреждений: административными органами, многочисленными обеспечивающими службами, тылом. Существуют пропорции численности личного состава частей и соединений флота, а также обеспечивающих их береговых частей. Когда же это «береговое» число удваивается, а число боевых единиц остаётся прежним, то вряд ли такое разделение усиливает мощь флота. Скорее, наоборот: административная надстройка усложняет управление, понижает оперативность, плодит излишние штаты».[66]