Ведь за предыдущие восемь лет, с 1931 по 1939 годы, на этом посту сменились четыре деятеля: Владимир Орлов (руководил флотом в 1931—1937 гг.), Михаил Викторов (август—декабрь 1937 г.), Петр Смирнов (декабрь 1937— ноябрь 1938 гг.), Михаил Фриновский (ноябрь 1938—март 1939 гг.). Все четверо были арестованы органами НКВД, приговорены пресловутыми «тройками» к смертной казни и расстреляны.[91]
Бесконечные посадки и казни высшего и среднего командного состава ВМФ в период 1937—1938 годов открыли дорогу наверх новому поколению командиров. От своих предшественников они отличались, с одной стороны, тем, что имели кое-какую профессиональную подготовку (ибо почти все прошли курс обучения в военно-морских училищах), а с другой стороны — не обладали опытом, который приобретается лишь в процессе постепенного продвижения вверх по служебной лестнице. Впрочем, сами они были преисполнены амбиций и не ведали сомнений. Далеко не случайно чекист-нарком Фриновский во время своего четырёхмесячного «руководства» флотом успел публично заявить, что «старые вредные теории о длительном воспитании командиров кораблей полностью опрокинуты».
В число командиров «новой волны» входил и 39-летний Николай Герасимович Кузнецов, недавний командир крейсера «Червона Украина» Черноморского флота, чем-то приглянувшийся Сталину во время своего выступления на XVIII-м съезде ВКП(б) в марте 1939 года. В результате после ареста 20 марта того же года «выдающегося флотоводца», флагмана флота 1-го ранга М. П. Фриновского, пост наркома ВМФ СССР занял именно Кузнецов, до того момента чуть более года командовавший Тихоокеанским флотом.[92]
Во главе советского флота Кузнецов прошёл всю войну, участвовал в разработке первой послевоенной программы военного судостроения и не заметил, как над его головой постепенно стали сгущаться тучи.
Вскоре после окончания войны у «товарища» Сталина произошло очередное обострение его болезни (паранойи).[93]
Адмирал Н. Г. Кузнецов (фото 1956 г.)
Во-первых, помимо прочего бреда, он стал серьёзно сомневаться в личной преданности ему некоторых высших командиров вооружённых сил. Во-вторых, генералиссимус пожелал расчистить пьедестал «памятника нерукотворного» от ряда фигур, способных претендовать на выдающийся личный вклад в Великую Победу.
Однако до массовых расстрелов и посадок, как в 1937 году, дело не дошло. Была произведена только выборочная прополка среди «начальников», слишком многое о себе возомнивших.
Кому-то повезло больше, и они всего лишь отправились к новому месту службы, подальше от Москвы. Например, маршал Г. Жуков в 1946 году возглавил захудалый Одесский военный округ, затем — Уральский округ; маршал К. Рокоссовский на десять лет убыл в Польшу. Другим повезло меньше, им пришлось познакомиться с тюремной баландой. Так, на нары угодили главнокомандующий ВВС маршал А. Новиков, нарком авиапромышленности А. Шахурин, член военного совета ВВС Н. Шиманов, главный инженер ВВС А. Репин, ряд других «бывших товарищей командиров». Третьим совсем не повезло — маршала авиации С. Худякова, генерал-лейтенанта (бывшего маршала) Г. Кулика и генерал-полковника В. Гордова расстреляли.[94] Военным в очередной раз наглядно продемонстрировали, кто в стране Хозяин и кому она обязана Великой Победой, а также — что ожидает тех, кто сомневается в этих аксиомах.
В 1947 году пришел черёд руководства ВМФ. По мнению Сталина, после окончания войны нарком Кузнецов стал вести себя весьма самонадеянно: неоднократно пытался возражать вождю, настаивал на строительстве авианосцев, хотя ему ясно сказали, что они советскому флоту не нужны, сомневался в целесообразности разделения Балтийского и Тихоокеанского флотов. Помимо этих тяжких грехов, в его биографии было ещё одно обстоятельство, по меркам той поры тянувшее на преступление — многочисленные контакты в годы войны с иностранными представителями.
Тучи собрались и, наконец, грянула гроза. На свет появился донос сотрудника минно-торпедного управления ВМФ капитана 1-го ранга В. Алферова, содержавший многочисленные обвинения в адрес руководства Наркомата ВМФ. В частности, ему инкриминировались низкопоклонство перед Западом (в стране полным ходом разворачивалась борьба с космополитизмом), а также передача союзникам в годы войны секретных материалов (это тянуло на серьёзное дело о шпионаже).
91
«Тройка» — это внесудебный орган, официально оформлявший расправу с лицами, подлежавшими уничтожению либо заключению в лагеря на основе секретных списков (содержавших перечни конкретных людей) либо на основе «нормативов» (содержавших численные показатели для тех или иных категорий населения, намеченных к уничтожению, посадке, депортации, поражению в правах и т.п.). В каждую «тройку» входили:
а) представитель от партийного органа соответствующего уровня (обкома или крайкома, горкома или райкома ВКП(б);
б) представитель от органа НКВД;
в) представитель от прокуратуры.
Все репрессии осуществлялись на основе секретных решений партийных органов, в соответствии с поимёнными списками либо процентными нормами. Заявления о «произволе» органов НКВД, якобы «вышедших из-под контроля партии во времена «культа личности Сталина», являются преднамеренной ложью сказочников Агитпропа. — Прим. Ред.
92
Биография Н. Г. Кузнецова была типичной для сталинских выдвиженцев. Он пришёл на флот 17-летним добровольцем в 1919 году. За семь лет прошёл путь от рядового матроса до младшего командира. С 1926 по 1936 годы служил на крейсере «Червона Украина» вахтенным начальником, помощником командира, затем командиром корабля. В этот же период (в 1932 году) окончил военно-морскую академию. В 1936—37 гг. являлся военно-морским атташе в Испании, где руководил советскими моряками, воевавшими на стороне республиканского правительства. В 1937 году был назначен заместителем командующего Тихоокеанского флота. После того, как тогдашний командующий флотом М. Викторов уехал в Москву, чтобы занять место В. Орлова (а затем вслед за ним отправиться в тюрьму и в могилу), Кузнецов занял его место. — Прим. Ред.
93
Паранойя — психическое заболевание, характеризующееся стойким, но при этом систематизированным бредом в одной области или в нескольких смежных областях мышления. Во всех остальных областях мышление остается вполне нормальным. Основные признаки: исключительная вера в своё «высокое предназначение» и в свои идеи, переоценка собственной значимости, упрямство, подозрительность к окружающим, мания преследования, злопамятность, жестокость и т.п. Паранойя очень часто встречается у так называемых «харизматических» политических лидеров.
Академик В. М. Бехтерев (1857—1927) поставил этот диагноз Сталину в 1927 году, за что заплатил своей жизнью. Знаменитый психиатр, психолог и невропатолог в ответ на расспросы коллег произнес всего лишь три слова: «горец — типичный параноик». Трёх слов оказалось вполне достаточно. Страна Советов кишмя кишела как завербованными, так и добровольными «стукачами». Через пару месяцев Бехтерев якобы отравился бутербродом в столовой! Однако «нечаянно отравившегося» академика-психиатра почему-то похоронили во внутреннем дворе Ленинградского управления НКВД, не сделав вскрытия трупа и не позволив родным и близким людям попрощаться с покойником. Его внучке, не менее знаменитой ученой даме Наталье Бехтеревой, разрешили перезахоронить прах деда только в 70-е годы! Кстати говоря, её отца — сына академика — в 1938 году расстреляли как «врага народа». — Прим. Ред.
94
Худяков Сергей Александрович (1902—1950), маршал авиации (с 1944 г.). В 1941—42 гг. был начальником штаба, затем командующим ВВС Западного фронта. С мая 1942 г. занимал должности начальника штаба ВВС РККА, командующего 1-й воздушной армией, заместителя командующего ВВС РККА, командующего 12-й воздушной армией. Арестован осенью 1945 г., расстрелян в 1950 г., реабилитирован в 1954 г.
Гордов Василий Николаевич (1896—1950), генерал-полковник (с 1943 г.), Герой Советского Союза (с 1945 г.). Во время Великой Отечественной войны командовал 21-й армией, в июле-августе 1942 г. — Сталинградским фронтом, с октября 1942 г. — 33-й армией, в 1944 г. — 3-й гвардейской армией. В 1945—46 гг. командовал Прибалтийским военным округом. В 1950 г. арестован и расстрелян. Реабилитирован в 1954 г.
Кулик Григорий Иванович (1890—1950), маршал и Герой Советского Союза (с 1940 г.). За неудачи на Керченском полуострове, где он был представителем Ставки ВГК, в 1942 г. был разжалован в генерал-лейтенанта и лишен звания героя. В 1943 г. командовал 4-й гвардейской армией. В 1945—46 гг. был заместителем командующего Приволжского ВО. Арестован в 1947 г., расстрелян в 1950 г., реабилитирован в 1956 г., в 1957 г. восстановлен в званиях маршала и героя. — Прим. Ред.