Кстати говоря, любой врач-психиатр, прочитав эти строки, поставит генералиссимусу без всякого обследования однозначный диагноз — паранойя! А сколько нынешних идиотов до сих пор тоскует: «Был бы Сталин, в стране был бы порядок!»
Далее Хрущёв поделился в мемуарах своими впечатлениями от учений Тихоокеанского флота в 1954 году. Несмотря на все старания военных моряков во главе с главкомом Кузнецовым показать товар лицом, эффект получился противоположным ожидаемому:
«Сначала нас атаковали подводные лодки, и предполагалось, что мы не знаем их месторасположения... Потом нас атаковали торпедные катера. Они на меня произвели удручающее впечатление: много шума, много дыма, но ни одна из торпед не поразила цель, хотя атака велась с близкого расстояния...
От всего этого веяло стариной. Я уже видел к тому времени ракетоносцы: ракеты с самолёта неслись на корабль Черноморского флота, попадания были точнейшие и произвели на нас очень сильное впечатление, особенно мощь взрыва. С первой же ракеты цель была «потоплена». А когда теперь стреляли из пушек и пускали торпеды, я, отдавая должное старому оружию, понимал и все его недостатки. Иное дело — самолёты-ракетоносцы, которые могут действовать и на море, и для охраны берегов лучше артиллерии».
Разочаровавшись в надводных кораблях, Никита Сергеевич окончательно сделал выбор в пользу ракет, считая, что нет никакого смысла в соревновании со странами Запада в гонке военно-морских вооружений. Он заявил руководству ВМФ:
«Какой же смысл тратить эти средства? Мы через 10 лет получим заказанные вами корабли, однако даже сейчас они оказались бы слабее. А через 10 лет станем, значит, ещё слабее. Ведь США и Англия развивают свой флот и вместе имеют больше возможностей, и материальных, и денежных. В результате мы и средства затратим, и не решим задачи обороны СССР».
На основе таких рассуждений — вполне логичных и достаточно обоснованных — Хрущёв и его окружение пришли к идее вооружения максимально большого числа подводных лодок, надводных кораблей и катеров ракетным оружием. Кремлёвская верхушка[128] (а не один только Хрущёв) посчитала, что это наиболее дешёвый и эффективный способ противостоять объединённой военно-морской мощи стран НАТО:
«Надводный флот сохраним для охранных нужд, имея сторожевые корабли, торпедные катера и ракетные катера, которые стреляют на десятки километров. Тогда же задумали мы определить своё отношение к авианосцам. Хорошо было бы иметь и их, но это оказалось нам не по средствам. Лучше не распыляться. Авианосцев мы могли бы иметь единицы, в то время как у противника их уже десятки. К тому же мы страна в основном континентальная, которой не следует забывать о пехоте, ракетной артиллерии, стратегической авиации, межконтинентальных ракетах с ядерными зарядами».
Вот так, после некоторого периода разброда и шатаний (постановление ЦК КПСС «О состоянии дел в Военно-Морском Флоте» от 13 февраля 1956 года констатировало, что командование ВМФ, Главный штаб, командующие флотами не имеют единых взглядов на развитие подводных и надводных сил ВМФ в будущей войне), наконец, были официально определены главные направления развития советского флота.
Во-первых, это строительство атомных подводных лодок; во-вторых, количественное увеличение и качественное совершенствование морской ракетоносной авиации. Надводным ракетным кораблям отводилась второстепенная роль, а сама идея сбалансированного флота, обладающего развитой инфраструктурой, оказалась похороненной на долгие годы.
Ракеты различного назначения стати основным оружием флота. Ими вооружали подводные лодки, крейсера, катера, самолёты морской авиации. Именно Советский Союз первым начал строительство ракетных катеров, оставаясь более десяти лет монополистом в этой области. Советская пропаганда не уставала напоминать всем о потоплении в 1967 году египетским ракетным катером типа «Комар» (советского производства) израильского эсминца «Эйлат». Количество ракетных катеров и кораблей в составе советского ВМФ с каждым годом увеличивалось.
128
Под «кремлёвской верхушкой» автор подразумевает Политбюро ЦК КПСС и руководство министерства обороны.