Годунов обещал защиту и поддержку английским купцам на будущее. Но он не мог обойти вниманием еще один неприятный момент, связанный с посольством Джильса Флетчера (названного в русском переводе «Елизаром»). Годунов объяснил, что не «посмел» принять королевские подарки (хотя и благодарит за них), потому что царь Федор Иванович от них тоже отказался: «…и яз твоего жалованья поминков не взял, потому что посол твой привез от тебя от государыни ко государю нашему… поминки золотые, и в полы золотой, и в четверть золотого и в денгу золотого, и такие поминки меж вас, великих государей, преж сего не бывали»[390]. Обычно предъявление и рассматривание посольских даров было существенной частью церемониала приема иностранных послов. Для оценки даров специально призывались свои гости и купцы. Считалось, что чем пышнее и богаче подарки, тем больше уважения выказывалось царю. В разные времена из Англии привозили в дарах золотые кубки, кувшины, посуду. Особенно ценилось современное оружие — пистолеты и мушкеты[391]. Елизавета, которую часто упрекали в скупости, говорила потом, что была занята войной с Испанией и думала, что такой «прелестной» и украшенной вещицы будет достаточно. Однако в Москве всерьез обиделись на королеву, а она, в свою очередь, сменила свой тон в переписке с царем Федором Ивановичем и Борисом Годуновым на более официальный и даже отчасти вызывающий. Королева приводила в пример… Ивана Грозного, который умел, по ее словам, понимать и ценить помощь, оказываемую англичанами Московскому государству.
Борис Годунов смог удовлетворить претензии англичан на увеличение привилегий только после того, как во второй половине 1590-х годов его влияние на политику стало неограниченным. 20 марта 1596 года королева Елизавета I благодарила за «новую жаловалную грамоту» английским «торговым людям» за «великою красною печатью», выданную «по печалованию» Бориса Годунова. Она любезно говорила о том, что царь Федор Иванович должен быть «блажен», ибо «Бог ему подаровал такова думца»[392]. До конца царствования Федора Ивановича между Лондоном и Москвой еще возникали недоразумения по поводу предполагаемой «подмоги Турскому против цесаря и против иных крестьянских государей». Однако Елизавета объяснила это в новом письме Борису Годунову 18 января 1597 года происками дипломатов из Ватикана, помогавших испанцам: «…а затеяли тот ложной нанос по не дружбе, которую не дружбу папа и его советники из давного времени держат на нас, норовячи Шпанскому королю; а король Шпанской нам ведомой недруг»[393]. Напротив, Елизавета I говорила о своей миротворческой миссии между турецким султаном, императором и королем Речи Посполитой.
390
Правила дипломатической переписки требовали указать, где было написано письмо, и здесь необходимость перевода «обратного адреса» дарит нам еще одну интересную деталь, связанную с Борисом Годуновым. В письме было сказано: «Written in our lord’s kingdom in his princely city of Moscow / Писано в государя нашего государьстве в царствующем граде Москве». Понять и перевести это можно двояко, так как «лордом» и «князем» называли самого Годунова в этой переписке. См.: Там же. С. 358–359, 364.
391
См.: Россия — Британия. К 450-летию установления дипломатических отношений. Каталог выставки / Сост. С. П. Орленко. М., 2003.