Не стоит думать, что власть Годунова славили только при его жизни. И в более поздних текстах тоже слышны сходные оценки правителя: «Бысть же той Борис образом своим и делы множество людей превзошед, никто бе ему от царских синклит подобен во благолепие лица его и в разсуждение ума его, милостив и благочестив паче во многоразсуждении доволен и велеречив зело и в царствующем граде многое дивное о собе творяше во дни власти своея…»[455] Если бы Борис Годунов погиб где-то на поле брани, ему бы простили всё. «Тишайшего» боярина и лучшего советника царя Федора Ивановича вспоминали бы добром еще много лет спустя. Вслед за авторами летописей их оценки попали бы на страницы исторических трудов и школьных учебников. Но Годунов, как все видели, желал царского венца…
Часть вторая
Царь Борис Федорович
Глава 5
Венчание на царство
Борису Годунову оставался шаг до «высшей власти», но этот шаг еще надо было сделать. Царская власть в представлениях людей Средневековья была либо от Бога, либо… она не была царской. Преемственность власти обеспечивалась кровным родством, но трон не обязательно переходил от отца к сыну. В доме Рюриковичей случались «замятии», вызванные борьбой дяди и племянника или двоюродных братьев. Иван III венчал на великое княжение Дмитрия-внука «мимо» сыновей от второго брака. В малолетство Ивана Грозного всеми силами боролись за майорат — передачу наследства в руки старшего сына. Боялись, что власть уйдет в руки дмитровского князя Юрия Ивановича или старицкого князя Андрея Ивановича, и оба умерли в кремлевской темнице. Потом уже сам подозрительный Иван Грозный расправится с семьей князя Владимира Андреевича. С властью Грозного царя ничего не случилось. Более того, он сам, когда хотел, мог расстаться с ней. Вопрос только в том, хотел ли. Карнавальный эпизод с передачей царской власти великому князю Симеону Бекбулатовичу в 1575/76 году можно было бы списать на эксцентрику царя Ивана Васильевича, однако все было серьезно. Решения Симеона Бекбулатовича, выданные от его имени жалованные грамоты имели такую же силу, как если бы на троне оставался сам Грозный. Помимо всего прочего, годичное царствование Симеона Бекбулатовича создало столь любимый в Московском государстве прецедент, на который можно было бы опереться, решая новейшие дела. 29 января 1576 года английский посол Даниил Сильвестр записал свой разговор с царем Иваном Грозным, в котором тот объяснил положение на престоле царя Симеона: «Он еще не утвержден обрядом венчания и назначен не по народному избранию, но лишь по нашему соизволению»[456]. Когда с наступлением новолетия 1 сентября 1576 года Грозный снова воссел на трон, он превратил ставшего ненужным предшественника в тверского великого князя, выделив ему в удел села в Тверском уезде и даровав право иметь собственный удельный двор[457].
Во времена правления царя Федора Ивановича судьба бывшего царя изменилась, вотчин и доходов у него поубавилось, двор расформировали. Симеон Бекбулатович жил со своей женой, урожденной княжной Мстиславской, большей частью в тверском селе Кушалино. Конечно, у него были основания связать свое захолустное существование (если не ссылку) с прямым распоряжением Бориса Годунова. Симеон Бекбулатович считал себя еще одной «жертвой» подозрений Бориса Годунова. Впоследствии он рассказывал всем, что ослеп, выпив чашу вина, присланную правителем, или от какой другой его «волшебной хитрости»[458]. И хотя Симеон Бекбулатович по-прежнему представлял опасность для наследников Грозного, он так и остался царем «по соизволению», а не по избранию и не по венчанию. Борис Годунов должен был всем доказать, что достоин именно венчания на царство, когда страшный в своем величии вопрос о переходе власти встал перед осиротевшими подданными царя Федора Ивановича в Крещенский день 6 января 1598 года[459]. «Угасе свеща страны Руския, померче свет православия», — со скорбью запишет автор одного хронографа. Но говорили и по-другому: «Глаголаху бо и того преставление от неправедного убийства того же Бориса; не оружием бо, но отравным вкушением»[460].
458
Новый летописец. С. 47. Жак Маржерет тоже ссылался на лично слышанный им рассказ царя Симеона о том, как тот ослеп, выпив отравленного вина, присланного от царя Бориса. См.: Россия началаXVII в. Записки капитана Маржерета / Пер. Т. И. Шаскольской. М., 1982. С. 183–184; новейшее издание записок Маржерета:
459
Царь, как сказано в разрядной книге, умер «в ночи», то есть в ночь с 6 на 7 января. См.: Сказание о смерти царя Федора Ивановича и воцарении Бориса Годунова (Записи в разрядной книге) / Публ. В. И. Буганова // Записки отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им В. И. Ленина. М., 1957. Вып. 19. С. 174.