206
«Веровал в ничто» (в подлиннике: per non aver fè – не имел веры). Вера есть начало к спасению (Ада ИИ, 30). – «А без веры угодить Богу невозможно». Посл. к Евреям XI, 6 – «Fides est necessaria tanquam principium spiritualis vitae». Thom. Aquin. Sum. Theol. P. II, qu. XVI, art. I, – «Sine fide mediatone nullum hominem vel ante, vel post Christi adventum fuisse salvum, Sanctorum auctoritates contestantur». Petr. Lomb. Sent. I. III, dist. 25.
207
«Здесь Виргилий говорит лишь о себе и ни слова не упоминает о Данте. Сорделло, изумленный появлением тени великого поэта, не заботится спросить его, кто его спутник; это обстоятельство служит поводом к превосходной сцене в следующей песни (VIII, 58 и далее), где Данте объявляет себя живым человеком судье Нино». Биаджиоли.
208
«Изображение человека, который видит невероятное в действительности», Бенвенуто Рамбалди.
209
«Гордость Сорделло, как поэта, мгновенно исчезает, когда он узнает, что перед ним тень более высокого поэта». Штрекфусс.
210
В подлиннике: Ed abbraeciollo ove il minor s'appiglia, т. e.: и обнял его там, где обнимает меньший ростом, как например ребенок, т. е. колени, по объяснению Ландино.
211
«Наше слово» (в подлиннике: la lingua nosira), т. e. латинский язык, который во времена Виргилия и даже во время Сорделло был языком итальянцев.
213
«Бездействие – не действие» (в подлиннике: Non per far, ma por non fare ho perduta), т.-e., не совершением грехов, но тем, что не имел трех святых добродетелей: веры, надежды и любви, утратил я то Солнце, т. е. Бога, которого узнал поздно, т.-e. по смерти». Фратичелли.
214
Т. е. лимб (Ада IV, 25 и далее), в котором нет мук. «Dolores non sunt in inferno putruni, neque etiam in inferno puerorum, qui non puniuntur poena sensus propter peceatum actuale, sed solum poena damni propter peccatimi originale». Thom. Aquia. Sum. Theol. p. III, qu. LII, art. 2 – «Он тьмой своей угрюм», – место в лимбе, где находятся души знаменитых и добродетельных язычников между которыми находится Виргилий, озарено светом, но свет этот, в сравнении с небесным, кажется Виргилию мраком». Томмасео.
215
Следовательно, в лимбе некрещенных младенцев (linibus puerorum). – «Limbus patium et puerorum absque dubio differunt secundum qualitatem poenae vel praemii. Pueris enim non adest spes beatae vitae, quae patribua in limbo aderai; in quibus etiam lumen fidei et griatiae refulgebat. Sed quantum ad situm,probabiliter ereditur, utrorumque loeus idem fuisse; nisi quod limbus patrum erat in superiori loco quam limbus puerorum». Thom. Aquin. Summ. Theol. p. III, suppl. qu. LXIX, art. 6.
216
«Поэт олицетворяет, согласно с народным поверьем, смерть в виде человеческого скелета, наносящего своими зубами гибель живущим». Логибарди. – «Смерть! где твое жало?» Осии XIII, 14.
217
Здесь обозначаются добродетельные язычники, для полного спасения которых недоставало трех богословских добродетелей: веры, надежды и любви. «Virtutes theologieae hoc modo ordinant hominem ad beatitudiuem supematuralem, sieut per naiuralem inclinationem ordinatur homo in finem sibi connaturalem». Thom. Aquin. Sum.Theol. p. I. 2 qu. LXlI. art. 3 – Сличи Ада IV, 106 и прим. Данте во всей своей поэме проводит ту мысль, что без этих трех добродетелей нельзя быть христианином. В Раю XX, 118 и далее говорит, что обладающие этими добродетелями могут достигнуть небесного блаженства даже без крещении.
218
«Первое начало чистилища», т. е. вход в настоящее чистилище, так как до сих пор поэты находятся еще в antipurgaturium. «Истинное начало в чистилище для людей мира сего есть вступление к покаянию, которое неизвестно людям сего мира по причине разного рода нерадений» Бути.
219
«Это место до стиха 63 имеет аллегорическое значение. Солнце, по толкованию древних комментаторов, означает божественный свет благодати, без которого безуспешно раскаяние и не может быть истинного исправления. Воля тогда бессильна (ст. 57), ибо одна воля ни на что не способна без Божественной благодати».
220
«Виргилий как будто изумлен тем, что сила его собственного разума недостаточна для дальнейшего восхождения к небу, – что для этого безусловно необходим свет свыше; он как будто забывает, что он собственными устами говорил, Чистилища VI, 52, своему ученику, что не долго можно восходить вверх до окончания дня». Ноттер.
221
Здесь поэт имел в виду слова Спасителя: «Еще малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма». Иоан, XII, 35, – «Приходит ночь, когда никто не может делать». Ibid. IX, 4.
222
Т. е. здесь одно лишь препятствие – мрак ночи, под которым древние комментаторы разумеют слепоту и невежество грешников. По-видимому, Данте намекает на евангельские слова: «Еще не малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма: a ходящий во тьме не знает, куда идет». Иоан. XII, 35.
223
«Figuratur quod sine Sole divinaegratiae, a quo illuminamur, ad recta, dum lucet in nostra mente, debemus et possumus ascendere; sed secus dum non lucet, quia tunc nos movendo, errando et in nocte iremus». Петр Данте. – «Во мраке ночи можно лишь бродить вокруг и спускаться вниз – это значит, что без озарения свыше можно посвящать себя лишь другим созерцаниям, например научным занятиям». Каннегиссер. – По Филалету, значение этого места следующее: человек без божественной милости – этого солнца душ – не в состоянии сделать собственной силою ни шагу к благому. Зато мирские стремления, даже возврат к злому – блуждание кругом и понижение – лежат в его власти. – «Если Данте и имел здесь в виду вышеприведенные евангельские слова, то едва ли эту великую истину он рассматривал здесь лишь с одной богословской точки зрения. Поэт, так сильно высказывавшийся в конце предыдущей песни против сумятицы своего времени, – поэт, хорошо понимавший, что такое смятение возникает лишь тогда, когда вожди, ослепленные страстями и духом партии, приводят к этому тем, что не знают, чего хотят и куда ведут и не замечают, какая пропасть под их ногами, – такой поэт, в действиях которого и во всем существе даже среди труднейших обстоятельств господствует совершеннейшая ясность, не мог внести в свою поэму эту истину без того, чтобы, при всем богословском смысле ее, не придать ей и глубокого всемирно-исторического смысла. На пути к небу, как и на путях житейских, – на пути, по которому идут как государства, так и отдельные личности, – по пути, ведущем ко внутренним целям в духе и разуме, так и к целям внешним, – везде мы идем вперед лишь при свете дня. Те же, кто блуждают в ночи, будут очень счастливы, когда они, вместо того, чтобы подыматься вперед, могут обращаться в сторону и остаться на раз достигнутой ими вышине. Большая же часть пятится, или низвергается рано или поздно во мрак, спутывающий бессилием воли. Потому тот, кто не может освободиться от окружающей его ночи, – лучше сделает, если будет спокойно дожидаться, пока эта ночь минует». Штрекфусс.
224
«Пока в плену» и проч. (в подлиннике: Mentre che l'orizzonte il di tien chiuso), т. е. пока горизонт удерживает солнце под собой, подражание Виргилию – Aen. I, 374.
Ante diem clauso componet Vesper Olympo.
225
В средние века желание найти успокоение от тревог и опасностей житейских, находившее себе выражение в монастырях, выражалось в поэзии в описаниях цветистых, уединенных лужаек, напоминавших классические луга, покрытые асфоделем (золотоголовником). Одно такое убежище Данте изобразил в Аду, другое – здесь. Точно также изображает в своей поэме Чудеса Пресвятой Девы один из древнейших кастильских поэтов монах Гонзало де Берсео; точно также Брунетто Латини, Tesoreto, XIX; автор английской поэмы Vision of Piers Ploughman; Gower's Confessio Amantis, VIII, etс» Лонгфелло.
226
«Мы должны представить себе эту долину (раздолье) в виде излучистого углубления в боковом откосе горы, которая к краю своему открыта (Чистилища VIII, 97). Дно ее занято роскошным лугом, может быть, орошенным ручьем, свергающимся с горы. Если мы представим себе тропинку, наискось идущую от внешней стороны горного откоса, ведущую почти до половины длины долины, то эта тропинка коснется долины именно в той точке, где боковой откос долины, который к ее отверстию должен необходимо все более и более понижаться, уменьшился в вышине своей почти на половину». Филалет.
227
«Гебен индийский» (в подлиннике: Indico legno lucido e sereno). Комментаторы несогласны, какое здесь дерево разумеет поэт. По Франческо да Бути, это – дуб (quercus marcia), который в сыром состоянии светится ночью. Филалет принимает индиго (indaco), на том основании, что в числе цветов, исчисленных Данта, недостает синего (индиго, впрочем, добывается не из дерева, a из травы). Я держался в переводе мнения других комментаторов, между прочим Фратичелли, принимающего индийское дерево за гебен (l'ebano), получающий при полировке чрезвычайный блеск и лоск (lucido e sereno). – «Sola India nigrum fert hebenum». Virg. Georg. Lib. II.
228
«Смарагд чистейший в миг его раскола» (в подлиннике: Fresco smeraldo in l'ora che si fiacca). «Изумруд камень зеленого цвета; но, будучи расколоть, в изломе своем представляет более живой зеленый цвет, чем на своей поверхности, уже несколько потускневшей в своем блеске». Веллутелло.
230
T. e. «природа не только испестрила эту долину бесчисленным множеством цветов, но из сладостного благовония тысячи растительных ароматов творила нечто необъяснимое, неопределенное (в подлиннике: indistinto, incognito), какое-то смешение, какое неизвестно здесь на земле между живущими». Фратичелли.
231
«Salve, Regina» – древний католический гимн, приписываемый Арминию, или Герману, графу Ферингенскому ХИ века. Вот его слова: «Salve, Regina, mater misericordiae, vita, dulcedo et spes nostra, salve! Ad te clamamus exules filii Hevae, ad te suspiramus gementes et flentes in hac lacrimarum valle. Eia ergo advocato nostra, illos tuos misericordes oculos ad nos converte, et Jesum, benedictum fructum ventris tui, nobis post hoc exilium ostende. O clemens, o pia, o dulcis virgo, Maria! – Breviarium Romanum. Камподини. 1872. 1 pag. 91, 92. Гимн этот поется Деве Марии в католических церквах в вечернюю службу, и потому приведен здесь частью для обозначения состояния души кающихся здесь душ, частью – для обозначения наступающего вечера.
232
«По объяснению древних комментаторов, в этой дивно изукрашенной цветами благоухающей долине помещены души тех, которые во время земной своей жизни, не будучи вполне порочными, посвящали все существование свое лишь мирским стремлениям, поставляя честолюбие и могущество, скоро преходящее и так же быстро исчезающее, как блеск и запах цветов, – превыше вечных благ, составляя таким образом четвертый класс нерадивых, почему и занимают хотя более возвышенное, в сравнении с первыми, и ближе к чистилищу расположенное место, но тем не менее все еще остаются в его преддверии (antipurgatorium)». Каннегиссер. – «Цветущая долина эта есть символ жизни роскошной и суетной; ее обитатели, будучи развлекаемы этой роскошью, великолепием и заботами житейскими, тем самым пренебрегли покаянием и попечением о высшем благе души своей». Скартаццини. – По Штрекфуссу, в этой роскошной долине Данте помещает пред вратами чистилища души высокопоставленных, знатных людей и венценосцев. Позднее мы увидим, что в самом чистилище даже папы ничем не отличены от всех прочих в деле очищения. Вообще, Данте устанавливает господство вечного порядка лишь за порогом чистилища, до тех же пор еще продолжается земной порядок. Впрочем, такое сидение в этой долине указывает, конечно, на то, что сильные мира сего ни на шаг не подвинулись вперед к истинной цели. И вот они поют теперь гимн свой (ст. 82), чтобы от этого великолепия перейти, наконец, к мукам очищения. В глазах их теперь цветущая долина есть «lacrimarum valles» гимна, и их пребывание здесь – «exilium flliorum Hevae».
233
«Остаток солнца» (в подлиннике: Prima che il poco sole ornai s'annidi), t. e. «пока остается не более часа до окончательного захождения солнца в море». Антонелли.
235
Намек на то, что слава всегда привлекательнее издали, чем вблизи. «La immagine per sola fama generata sempre é più ampia, quale che essa sia, che non é la cosa immaginata nel vero stato. – La fama dilata lo bene et lo male oltre la vera quantitа». Convivio, tr. I, e. 3, 4. – «Аллегорическое значение этих слов следующее: Сорделло не хочет ввести поэтов в долину, так как тени, рассматриваемые с высоты (с более высокой точки зрения), и притом при горящем еще блеске божественной благодати (при заходящем солнце), лучше и вернее могут быть оценены, чем в том случае, если подойти к ним ближе, и чрез то поддаться обаянию окружающего их блеска и беседы с ними». Каннегиссер.
236
Души венценосцев, помещенных в этой долине, размещены одни выше, другие ниже. Некоторыя из них, по указанию Сорделло, пренебрегли долгом более других. Все души поют гимн, за исключением некоторых, чем, по-видимому, выражено их особенное пренебрежение своим долгом, a также то, что они более удалены от чистилища, чем души поющих. Выше всех сидящий, как подобает императору, – Рудольф Габсбургский, император германский, родоначальник австрийского дома (Чистилища VI, 103–105), короновавшийся в Ахене в 1273 году. Он не ходил венчаться в Рим и вообще так мало интересовался делами Италии, что она стала почти независимой от империи, за что в особенности обвиняет его Данте в пренебрежении своим долгом. Он умер в 1291 году.
237
«Италию, чьи раны вскоре не заживут» (в подлиннике Si che tardi per altri si ricrea), т. e. которую (Италию) слишком поздно станет оправлять другой, разумеется – Генрих VII Люксембургский, попытки которого восстановить в Италии императорскую власть явились слишком поздно.
238
Подразумевается Богемия, где берет свое начало река Молдава, впадающая в Эльбу, a эта – в Немецкое море.