Были восстановлены обе палаты парламента. Оставалось только призвать короля.
Парламент поспешил послать изгнанному Карлу крупную сумму денег на личные расходы и вскоре озаботился подготовкой для него государственной кареты, обитой изнутри алым бархатом. Флот, некогда столь враждебный Стюартам, отправился за море, чтобы доставить Карла к родным берегам. В Дувре короля уже ждали бесчисленные толпы. Двадцать пятого мая 1660 г. его, только что прибывшего в Англию, с глубоким почтением встретил генерал Монк. Путешествие в Лондон походило на триумфальное шествие. Люди самых разных слоев приветствовали короля, вступающего в свои законные права. Одни веселились, другие плакали от радости, не сдерживая чувств. Казалось, что все словно очнулись после кошмара и снова наступил Золотой век. Карл, канцлер Кларендон, испытанный годами лишений секретарь Николе и горстка скитальцев, разделивших с королем его несчастья, с удивлением смотрели на все происходящее. Та ли это страна, откуда им едва удалось спастись всего несколько лет назад? Еще больше, должно быть, изумился Карл, увидев в Блэкхите темные колонны «железнобоких», торжественно и послушно ожидавшие его. Лишь восемь лет назад он прятался от них в ветвях боскобелского дуба. Лишь несколько месяцев назад эти воины обратили в бегство его приверженцев у Уиннингтон-Бридж. Вступление Карла в Лондон [123] походило на праздник Благодарения. Мэр и советники шли во главе ликующей депутации горожан. Пресвитерианские богословы воспрепятствовали продвижению торжественной процессии короля только для того, чтобы преподнести ему Библию, сопровождая это горячими уверениями в покорности. Обе палаты парламента выразили свою преданность монарху. Все вместе — «кавалеры» и «круглоголовые», богатые и бедные, пресвитериане и индепенденты — стали участниками небывалой в истории сцены примирения и ликования. Для Англии это был день наивысшей радости.
Колесо истории, однако, еще не совершило полный оборот. Реставрировалась не только монархия, но и парламент. Фактически наступил величайший час в истории парламента.
Палата общин во время гражданской войны разбила корону на поле боя, а затем справилась и с армией, созданной ею для этой цели. Новый парламент, очищенный от республиканских и экстремистских элементов, стал главным политическим институтом страны, что никем не оспаривалось и не подвергалось сомнению. Все конституционные права и свободы, за которые боролась парламентская оппозиция при Карле I, пустили такие глубокие корни, что об их отмене даже не приходилось говорить. Все законы Долгого парламента, принятые после того, как Карл I покинул Лондон в начале 1642 г., все статуты республики или Протектората были отменены. Но сохранились значительные ограничения королевских прерогатив, на которые согласился Карл I. Те законодательные акты, которые он скрепил своей печатью, имели полную силу. Самой важной переменой было то, что люди теперь считали само собой разумеющимся, что корона — это инструмент парламента, а король — слуга народа.
Если доктрина божественного права королей возродилась, то доктрина абсолютной власти оказалась забытой. Времена, когда Тайный совет, Звездная палата и суд Высокой комиссии имели чрезвычайную юрисдикцию, ушли в прошлое. Даже сама мысль о том, что корона может вводить налоги без согласия представительного органа или с помощью каких-либо сомнительных уловок, казалась неприемлемой. Отныне вся законодательная деятельность осуществлялась законно избранным парламентом, где решения принимались большинством голосов, и никакой королевский указ не мог отменить это правило или что-либо противопоставить ему. Реставрация привела к тому, к чему стремились Пим и Гемпден, и отвергла крайности, порожденные гражданской войной и диктатурой индепендентов. Победа палаты общин имела важные последствия для всего исторического развития Англии.
В 1660 г. родилась новая концепция верховной власти. В своих ранних конфликтах с Карлом I и его отцом парламентарии не стремились к полному уничтожению королевских прерогатив.