Стачка начала перерастать в восстание. Уличные бои вспыхивали беспрестанно в разных частях города: на Пересыпи, на Успенской улице и на Преображенской — этой центральной магистрали города. Забастовщики останавливали движение городского транспорта — конки[5] и омнибусы ; то там, то здесь воздвигались баррикады. Правда, это были не очень сильные укрепления, их защищали два-три десятка людей, но они изматывали полицию и создавали революционную обстановку в городе.
В окрестностях Одессы разрабатывались рудники крепкого известнякового камня. Вечером 13 июня несколько сот рабочих-каменоломщиков двинулись в уезд поднимать на восстание крестьян. Их вели рабочие-большевики, вдохновлённые обращением III съезда к рабочим — возглавить крестьянское движение.
К вечеру было объявлено военное положение. Город стал походить на театр военных действий. На площадях и перекрёстках улиц стояли войска. Невзирая на грозные предупреждения, по тротуарам густыми толпами шёл народ. Казалось, всё трудящееся население Одессы готово было по первому призыву ринуться в бой.
Но не было оружия.
Вечером 14 июня на пересыпской эспланаде[6] должно было состояться собрание представителей большевиков, меньшевиков и Бунда. Ещё днём между их руководящими центрами было достигнуто соглашение о единстве действий. Была снова создана «соединённая комиссия» — штаб движения.
Вместе с группой рабочих, направляющихся на это собрание, шёл Павел, рабочий Борис — агитатор большевистской организации Дальницкого района — и я.
Борис только недавно вошёл в партию. Своё образование он получил в одесском ремесленном училище «Труд». И не только техническое, но и партийное. Это училище было превращено в своеобразный социал-демократический рабочий университет.
Здесь в тайных кружках формировалась рабочая интеллигенция. Буквально все учащиеся были захвачены партийной пропагандой.
Совсем другим путём пришёл в партию его друг, рабочий-токарь Павел. Это был человек внешне необычайно сдержанный, «Фома неверующий», как его называли поверхностно знавшие его люди. Вероятно, потому, что он никогда ничего не принимал на веру, стремился вникнуть в суть дела и разобраться в нём. Борис пришёл в партию прямо со школьной скамьи, Павел — в зрелом, почти пожилом возрасте. Борис рос в социал-демократических кружках, Павел был сам себе и пропагандистом и кружком. Его детская любовь к книге с возрастом превратилась в страсть. Весь свой досуг он отдавал чтению. Он был искусным токарем, у него была сравнительно высокая заработная плата; все свободные средства он тратил на покупку книг. С годами он собрал превосходную библиотеку, которой мог позавидовать любой библиофил. В тридцать пять лет, когда Павел вступил в партию, его можно было смело причислить к тогда ещё немногочисленному, но образованнейшему отряду дореволюционной рабочей интеллигенции. Книги не превратили его в начётчика. «Дорого то знание, которое превращается не в умственный жир, а в умственный мускул», — любил повторять он. Он погиб в октябре 1905 года на улицах Одессы, в боевой схватке с полицией.
Павел звал нас всех отстаивать проект вооружения рабочих.
«Дайте нам оружие, или мы прекратим стачку», — говорили рабочие па этом собрании.
Но где взять оружие? Несколько бомб и сотня револьверов — вот и всё, чем располагали рабочие. Надо было найти другое решение.
Его предложил Павел. Перед собранием Борис, по поручению Павла, успел побывать возле арсенала и убедился, что арсенал плохо охраняется. Несколько десятков решительных людей, вооружённых бомбами и револьверами, неожиданным нападением могли бы обезоружить охрану и овладеть арсеналом.
Это предложение вызвало настоящую истерику представителей меньшевистской группы. Однако большинство собрания поддержало предложение Павла. Тут представитель меньшевистского центра напомнил, что по соглашению о единстве действий все решения «соединённой комиссии» должны приниматься единогласно. Он грозил разорвать только что налаженное соглашение.
Тогда Павел потребовал выхода большевиков из «соединённой комиссии». Представителем Одесского комитета па этом собрании был примиренец и скрытый меньшевик Михаил Томич. Он пробрался в комитет, воспользовавшись массовыми арестами большевиков. Предложение Павла не было принято. Вопрос о вооружении рабочих повис в воздухе.
Было принято другое решение — вызвать утром рабочих на демонстрацию в центре города. Меньшевики видел и в ней эффектный конец забастовки, большевики же намеревались эту демонстрацию превратить в вооружённое восстание.
5
Конка — вагон, скользивший по рельсам и приводившийся в движение парой коней. Омнибус двигался свободно, без рельсов, как теперешний автобус: его тянула тройка сильных коней