Просто танк у Маляра и Калмыша уже был. Причём далеко не первый и не единственный. Свою первую древнюю бронированную машину Калмыш энд Малярийкин смандили из остовов подбитых образцов ещё три года назад. И продали. Затем собрали ещё одну. И снова продали. И ещё. И ещё.
Дело заключалось в том, что в К.Т.О. существовало правило: новобранцы с деньгами заходят в локацию на собственной машине. Новобранцы-лохи (читай — «двухсотые») — на бесплатной машине К.Т.О. Обычно в качестве таковой выступал легкобронированный «васп» первого поколения и старая добрая пердушка «смоки».
Подобный отважный, но откровенно идиотский «подвиг» заканчивался летально для большинства новичков без навыков и опыта. Программа бесплатного предоставления машин крэйзи-добровольцам была заточена именно на это. Ведь чемпионам и профессионалам было необходимо демонстрировать своё убийственное мастерство на ком-то живом. А мёртвые, как известно, не убиваются.
Вот тут в дело и годились танки, собранные Калмышем энд Маляром. Машины двух приятелей существенно отличались от «стандарта». В лучшую сторону. При этом они были относительно дешевы, поскольку собирались из подручного материала, вручную. Это давало обращавшимся в «Наш ангар» новичкам хотя бы видимость шанса не сдохнуть в первом бою.
Однако, Калмыш энд Малярийкин мандили танки редко. Дело это было многотрудное, лаве особо не приносило. Покупатели с деньгами предпочитали другие, более именитые конторы. А покупатели-новобранцы, которые восхищались продукцией «Наш-ангара» и были готовы покупать его самосборные (или сумасбродные) шедевры пачками — не имели денег по определению. Калмыш занимался сборкой танков из помоечных корпусов исключительно ради опыта. А Малярийкин — исключительно ради дружбы. Пусть и с матерной руганью, но с тем глубоким удовлетворением, которое можно получить только бесплатно занимаясь какой-нибудь абсолютной херней по просьбе близкого человека. Как бы ни было, до сего момента, друзья жили и работали вместе — радостно и упорно. А будущее, простиравшееся перед ними от кончиков кроссовок до самого дальнего края убегающего в бесконечность предрассветного горизонта, вырисовывалось только в самых радужных красках…
Пока Малярийкин вспоминал прошлое, шастая по кухне и пытаясь оттыкать любимую латунную кружку, небо над Наш-ангаром стало совсем тёмным. К полудню близко, а чуть не полночь. И тишина. Время перед грозой поражало Малярийкина как раз отсутствием звуков, словно бы природа старалась затаиться, спрятаться. Притвориться беззвучной и бездыханной перед тем как разразиться громом и блеском молний. Однако, через распахнутое окно … тишину в этот раз резал ножичком тонкий далекий звук, который Маляру, как механику, не узнать было невозможно.
— А ну-ка тихо, братюнь, — спокойно произнес Маляр, превращаясь в слух. — Кажется, гости к нам. Чуешь, Кот?
«Кот» нахмурился. Он чуял. Звук был вполне отчетливый, если не перебивать его разговором. В следующее мгновение, пацаны выскочили под крытый навес перед «наш-ангаром» и внимательно вгляделись в дорогу. Со стороны центра, по вязкой, искореженной ленте трассы, отчетливо заметная на фоне тёмной, сгущающееся непогоды, но всё же едва различимая из-за расстояния, к их мастерне приближалась белая точка света.
Точка прыгала и дёргалась. При этом не расползалась в ширину, что было характерно для парной оптики автомобилей и броневиков.
— Мотоцикл, — сделал вывод Калмыш. — И дождик ему похер.
— Или «Рысь» — поправил его Маляр.
Восьмиколесный монстр RS-100 (между прочим, южно-африканского производства концерна IVEMA[2] — как раз для Сибири, не далеко же), в простонародье именуемый «Рыськой» мог по горам лазить, не только по распутью. Из передней оптики Рысь оснащалась единственным прожектором. Правда, мощным. Издалека, с перепоя или при плохой видимости, можно было спутать с мотоциклом. Правда, большим. С четырьмя ездоками — двумя в первом ряду и с двумя во втором. А также с кофемолкой[3] на высоком станке в середине рамы.
— Похоже, кто-то серьезный, — высказал общую мысль Маляр, с тоской вспоминая так спокойно начавшееся утро, лопату, снег и привычный гундёж с приятелем.
— Может к нам? Может, клиент? — тут же спросил приятель.
— Может и к нам. Может и клиент. Тока погодка нелетная для заказа, не находишь?