Музей МХАТ. Ф. 409. Оп. 1. Ед. хр. 98. 1 л.[608] Автограф. Черновик. Датировано по содержанию.
2. Д. С. Лихачев — И. М. Кудрявцеву 15 мая 1947 г.
Глубокоуважаемый Иван Михайлович!
С удовольствием помогу Вам, чем могу. Боюсь только, что помощь моя Вас разочарует — все эти вопросы сложные, а др[евне]русская литература очень мало изучена. Различие между «специалистом» по древнерусской литературе и просто интересующимся ею очень невелико.
Мой адрес: Ленинград, 136 […]. Лихачев Дмитрий Сергеевич.
На днях я переезжаю на дачу: Сестрорецк, Полевая ул., дом 13.
Привет! Д. Лихачев 15.V.47
Музей МХАТ. Ф. 409. Оп. 1. Ед. хр. 443. 1 л. Авторизованная машинопись.
3. Д. С. Лихачев — И. М. Кудрявцеву 28 июля 1947 г.
Глубокоуважаемый Иван Михайлович! Сегодня получил Ваше большое письмо и принимаюсь за его чтение. Напишу Вам через неделю-полторы.
Поздравляю Вас с получением Сталинской премии[609]: узнал об этом в свое время с приятным чувством.
Привет! Д. Лихачев 28.VII.47
Музей МХАТ. Ф. 409. Оп. 1. Ед. хр. 444. 1 л. Автограф. На почтовой карточке.
4. Д. С. Лихачев — И. М. Кудрявцеву 10 августа 1947 г.
Глубокоуважаемый Иван Михайлович!
Простите, что не сразу Вам ответил: надо было кончить одну срочную работу, к тому же и хворал. И в этом письме не смогу ответить Вам так, как бы хотел — я на даче и под рукой нет самых необходимых книг (нет, напр[имер], летописей, чтобы просмотреть Ваши построения «в тексте»). С нетерпением жду, когда смогу изучить Ваше письмо, пользуясь всеми необходимыми для того книгами.
В Вашем письме меня приятно поразили прекрасное знание летописей и настоящее историческое воображение. И то и другое — редкость даже среди профессиональных историков. Чувствуется настоящая любовь к русскому прошлому, любовь, обходящаяся без громких фраз и питающая самый исторический интерес. Я представляю себе совершенно ясно, сколько напряженного внимания потребовалось Вам, чтобы доискаться до всех Ваших выводов. Ваша работа вся родилась на основе настоящего увлечения «Словом». Вы увлечены и Вашими выводами, самым методом Вашей работы. Вот почему мне очень неприятно подрывать в Вас это увлечение некоторыми сомнениями. В Вашей работе множество серьезных наблюдений (верных, свежих, намечающих новые открытия), но основной Ваш тезис не доказан: автор «Слова» еще не найден. Ваша гипотеза не только не хуже многих других (И. Новикова[610], А. Югова[611] и пр.), но даже более обоснована, более, я бы сказал, остроумна. Однако те гипотезы совсем несостоятельны («вилами на воде писаны»), и поэтому на долю Вашей гипотезы — более обоснованной — приходится все же слишком много еще «необоснованности». В самом деле, постарайтесь взглянуть на Вашу гипотезу не глазами автора, а со стороны — какое обилие всяческих недоказанных допущений лежит в ее основе: если отождествить того-то и того-то, если допустить неправильное, искаженное написание там-то и там-то и т. д. Ведь с каждым новым допущением «проблематичность» увеличивается в геометрической прогрессии. Обычная научная гипотеза имеет в своей основе либо одно, либо (максимум) два допущения, у Вас же их гораздо больше, и при этом допущения эти все довольно однообразны (напр[имер], отождествление имен). Однообразие же Ваших допущений к тому же нехорошо действует на «психологию» читателя, заставляя его сразу против Вас настораживаться.
Я, однако, совсем не хочу Вас расхолаживать в Ваших поисках. Мне хотелось бы только Ваши поиски направить по-другому направлению, где Вами уже сделаны интересные наблюдения. Найти автора «Слова» — это дело безнадежное, да в научном отношении не такое уж и важное. Важнее установить, где[612] создано «Слово», чем кем[613]. Важнее разгадать обстоятельства создания «Слова», раскрыть некоторые его темные места, неясные упоминания, наконец, доказать его подлинность (чтобы решительным жестом «утереть нос» бессовестному «французику из Бордо» Мазону), чем узнать имя автора, как бы это последнее ни было приятно[614].
Перехожу к некоторым замечаниям по порядку Вашего письма. Ваше предположение о новгородском происхождении «Слова» очень важно, интересно и вероподобно. Хотя я и не убежден в нем, но готов допустить возможность такого рода научного взгляда. Я бы считал, что эту часть Вашей гипотезы следовало бы развить, обосновать дополнительными соображениями и опубликовать. М. Д. Приселков, толкуя известное место «Слова» о похоронах отца Святополка в св. Софии в Киеве, только предположил (в «Ист[ории] р[усского] лет[описания]») о том, что об этом читалось так в черниговском летописании[615], а Вы нашли это в летописях новгородских[616]. Дополнительную опору Вашим соображениям Вы могли бы получить, если бы проверили лексику «Слова». Например, слово «мысию» в значении «белкою» — новгородско-псковское (правда — это конъектура[617]), «зегзица» — «кукушка» — новг[ородско]-псковское слово[618],[619]. Кажется, и денежный счет в «Слове» — новгородский (следовало бы это тщательно проверить)[620]. Автор «Слова» связывает Новгород с Ярославом[621] — так связывали свой город только сами новгородцы[622]. В «Слове» упоминаются Дудутки — мелкая топографическая особенность[623]. Что Всеслав[624] дал битву новгородцам на Дудутках, могло быть известно только лицу, бывавшему в Новгороде и знакомому с топографией Новгорода. В летописях же это сражение с Всеславом отмечено как сражение на Коземли (Гзени)[625]. В ближайшем выпуске «Трудов Отдела древнерусской литературы» (V) я публикую статью[626], где, между прочим, доказываю, что в одном сборнике со «Словом» находилась Первая Новг[ородская] летопись младшего извода и что в этом младшем изводе отразилось «Слово» — под 1232 г., где к имени героя новгородско-псковской смуты Вячеслава[627] прибавлено ироническое отчество «Гориславич»[628] (посм[отрите] в изд[ании] 1888 г.[629])[630]. Одним словом, Вам, я думаю, можно найти и еще материал для этой части Вашей гипотезы. Лексику «Слова» легко сейчас проверить по картотеке «Словаря древнерусского языка» Института русского языка АН СССР в Ленинграде (Тучкова наб., 2). Там несколько миллионов карточек, картотека превосходная. Если Вы то или иное слово найдете в этой картотеке только в новгородских памятниках, то Вы можете быть спокойны, что оно ни в каких других памятниках не встречается. Эта картотека — целый клад для Вас. Там же Вы сможете проверить и денежный счет. На неделю приехав в Ленинград, Вы проверите все основные слова «Слова» — всего следует проверить слов 20–30 (только редкие) — и, может быть, подтвердите свои выводы. Только косностью наших научных работников можно объяснить то, что они до сих пор мало пользуются этой картотекой — в ней заложена возможность больших открытий в самых различных областях изучения древней Руси[631].
609
В 1947 г. Кудрявцев получил Сталинскую премию 1-й степени за роль лейтенанта Федорова в пьесе Б. Ф. Чирскова «Победители».
610
Биографическую справку об И. А. Новикове см. на с. 346–348 наст. изд. Новиков выдвинул предположение, что «Слово» было написано одним из участников похода Игоря в плену, наиболее возможным автором произведения считал упоминаемого в Ипатьевской летописи сына тысяцкого Рагуила, нигде не названного по имени; однако, по мнению Новикова, сыном Рагуила мог быть «премудрый книжник Тимофей» (см.:
611
Югов был сторонником галицко-волынского происхождения «Слова» и высказал предположение о том, что его автором был «словутьный певец Митуса», чье имя названо под 1241 г. в Галицко-Волынской летописи (см.:
615
Речь идет о толковании Приселковым фразы «Слова» о том, что сын киевского князя Изяслава, Святополк, перевез в Киев тело отца, убитого в сражении на Нежатиной ниве в 1078 г., и похоронил его в церкви святой Софии («Съ тоя же Каялы Святоплъкъ повелѣя отца своего междю угорьскими иноходьцы ко святѣи Софiи къ Кiеву»). Это известие в «Слове» считалось либо ошибочным, либо относящимся не к отцу Святополка — Изяславу Ярославичу (сыну Ярослава Мудрого), а к его тестю — половецкому хану Тугоркану, убитому под Переяславлем в 1096 г. Приселков предположил, что автор «Слова» пользовался не «Повестью временных лет» в известных списках, где местом погребения Изяслава называется Десятинная церковь, а каким-то неизвестным источником, скорее всего, черниговской летописью отца Игоря Святославовича — Святослава Ольговича. Поэтому автор «Слова» изложил факт погребения «в своем собственном толковании на черниговский лад: все князья Чернигова хоронились в главной церкви Чернигова, и отца хоронил старший сын; поэтому он заставляет Святополка погребать Изяслава в Софии, главной церкви Киева, не зная, что в Киеве не всех князей хоронили в главной церкви» (см.:
616
Кудрявцев обнаружил сообщение о похоронах Изяслава именно в святой Софии в Киеве в Софийской первой (под 1079 г.) и Новгородской пятой (под 1078 г.) летописях, это и позволило ему сделать вывод о том, что автор «Слова» был новгородцем. «Должен признаться, — написал Кудрявцев в черновике письма от 17 июля 1947 г., — что я долгое время не мог поверить этому. (До сих пор я вместе с большинством считал, что автором „Слова“ был кто-то из дружины Святослава или Игоря.) […] Смущало то обстоятельство, что идеология „Слова“, определенно выраженная в призыве к объединению русских князей, была так далека от идеологии новгородцев, стремившихся во что бы то ни стало сохранить свою самостоятельность. Оставалось одно: считать, что среди новгородцев XII века был кто-то, думавший иначе, чем его сограждане» (Музей МХАТ. Ф. 409. Оп. 1. Ед. хр. 1228. Л. 5).
617
Конъектура — от
619
В «Энциклопедии „Слова о полку Игореве“» не дано такого однозначного толкования этого слова. Сходное название встречается лишь в «Молении Даниила Заточника», где упоминается «зогзица», и в «Задонщине». Одни исследователи считают «зегзицу» кукушкой (Л. А. Булаховский, А. С. Орлов), другие — чайкой или чибисом (В. А. Козырев, Н. А. Мещерский, Н. В. Шарлемань) (см.: Энциклопедия «Слова о полку Игореве». СПб., 1995. Т. 2. С. 220).
620
К письму приложена записка Кудрявцева с комментариями этого фрагмента письма:
«Денежный счет в „Слове“ тот же, что в „Русской Правде“. — С. П. Обнорский считает протограф, к которому восходят акад[емические] и археограф[ические] списки краткой редакции „Русск[ой] Правды“ — новгородским по своему происхождению („Очерки по ист[ории] рус[ского] лит[ературного] яз[ыка] ст[аршего] пер[иода]“, стр. 30).
В кр[аткой] „Правде“ встречается „резана“ (не встречающаяся в пространной „Правде“).
Проверить — в документах каких городов и местностей еще встречается „резана“ („ногата“ есть и в кр[аткой] „Правде“, и в про[странной]). „Ногата“ есть и в Псков[ской] лет[описи])».
(Музей МХАТ. Ф. 409. Оп. 1. Ед. хр. 445/2.)
Кудрявцев имеет в виду только что вышедшую книгу историка и лексикографа академика С. П. Обнорского «Очерки по истории русского языка старшего периода» (М.; Л., 1946).
В «Слове» упоминаются три денежные единицы Древней Руси — «резана», «ногата» и «бела». «Резана» была более мелкой денежной единицей сравнительно с «ногатой»: одна «ногата» равнялась по стоимости 2,5 «резанам». Упоминание «резаны» как денежной монеты встречается в новгородских берестяных грамотах. В 1985 г. Лихачев писал, что «в упоминаемых в „Слове“ „ногате“, „резани“ и „бели“ важны те устойчивые литературные формулы, в составе которых они фигурируют, а не их реальность в денежном обращении. Впрочем, сами формулы с участием упоминаемых в них денежных единиц могли сохраниться только в той стране, где они существовали когда-то, — в данном случае на Новгородском Севере» (
621
Речь идет о толковании фразы: «отвори врата Нову-граду, разшибе славу Ярославу». По мнению Лихачева, здесь имеется в виду Ярослав Мудрый, князь киевский, с чьим именем традиционно связывались новгородские вольности. «Это представление о Ярославе автор „Слова“ не мог почерпнуть из „Повести временных лет“, — оно взято им из народных представлений, при этом по преимуществу новгородских» (
622
Слева на полях помета И. М. Кудрявцева: «Отвори врата Нову-граду, разшибе славу Ярославу».
623
В данном контексте речь идет о географическом положении местности под наименованием Дудутки, упомянутой в «Слове» во фразе о полоцком князе Всеславе Брячиславиче: «скочи влъкомъ до Немиги съ Дудуток». Исследователи до сих пор не пришли к единому мнению: так, В. Г. Анастасевич связывал с Дудутками место близ Пскова, В. В. Капнист — около Минска на реке Птичи, И. Д. Беляев — селение Дудичи в верховьях Немана. Но большинство ученых придерживалось точки зрения, что Дудутки — это название местности около Новгорода, где существовал монастырь на Дудутках, хотя в исторической литературе такого географического названия не обнаружено. Судя по содержанию письма, эту «географическую» трактовку слова в 1940-х годах поддерживал и Лихачев. Позднее он склонялся к версии М. А. Салминой, предложившей раздельное написание («съ дуду. Токъ») и иное смысловое его наполнение: речь идет о «молотьбе на току», а «дуда» — заимствованное из польской лексики слово «олух», «простак», встречающееся и в древнерусском источнике XVI в. Лихачев предлагал видеть в слове «дуду» скомороха или певца (см.:
624
Всеслав Брячиславич (ум. 1101) — полоцкий князь, который неоднократно упоминается в «Слове», «Повести временных лет», Псковской, Софийской I, Ипатьевской летописях.
625
В письме спутаны два события. Сражение Всеслава с новгородцами «на Къземли» (на Коземли) относится не к 1067 г., а к октябрю 1069 г., когда изгнанный сначала из Киева, а потом из родного Полоцка Всеслав 23 октября 1069 г. попытался захватить Новгород. Новгородцы же «поставиша пълк противу их у Зверинця на Къземли, и пособи Бог Глебу князю с новгородци…» (см.: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л. 1950. С. 17).
626
См.:
627
Вячеслав упомянут в Новгородской первой летописи старшего и младшего изводов. В 1232 г. в отсутствие в Новгороде князя Ярослава Всеволодовича (отца Александра Невского), воевавшего в Черниговском княжестве, псковичи и явившиеся в Псков новгородцы — противники Ярослава Всеволодовича — схватили его наместника Вячеслава, побили его и заключили в оковы. Волнения были настолько велики, что перекинулись в сам Новгород. Ярослав Всеволодович вернулся и велел схватить псковичей, бывших в Новгороде, и посадить их на Городище, а затем послал сказать в Пскове, что он будет держать псковичей до тех пор, пока в Пскове не освободят Вячеслава и не изгонят его противников — новгородцев. Псковичи не послушались, и вражда продолжалась все лето. Ярослав прекратил торговлю с Псковом и отказался выпустить семьи своих противников-новгородцев. Псковичи выпустили Вячеслава, но вражда Новгорода и Пскова продолжалась до зимы. В Новгородской первой летописи младшего извода наместник в Пскове Вячеслав наделен отчеством «Голиславич» («Гориславлич») (см.: ПСРЛ. М., 2000. Т. 3: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. С. 280–281).
628
В «Слове» прозвищем «Гориславлич» наделен Олег Святославич, князь черниговский (ум. 1115 г.), родоначальник князей Ольговичей. В литературе к прозвищу Олега «Гориславлич» приводились две параллели: одна в Лаврентьевской летописи под 1228 г. в прозвище полоцкой княжны Рогнеды — «Горислава», другая в «Молении Даниила Заточника»: «Кому ти есть Переяславль, а мне Гориславль». Лихачев в упоминаемой в письме статье указал, что это «отчество» встречается также и в Новгородской I летописи младшего извода (Богуслав Гориславлич под 1229 г., Вячеслав Гориславлич под 1232 г., Гавриил Гориславлич под 1240 г.).
629
Имеется в виду Комиссионный список, относящийся к группе Новгородской I летописи, изданный под редакцией П. И. Савваитова в 1888 г. в составе Синодального харатейного списка Новгородской летописи.
631
Решение о собирании словарных материалов по древнерусскому языку было принято в 1925 г. после выступления академика А. И. Соболевского на заседании ОРЯС с докладом о необходимости подготовки материалов «Словаря древнего и старого русского языка». В создании картотеки «Словаря древнерусского словаря» принимали участие С. Г. Бархударов, Б. А. Ларин, С. П. Обнорский, М. Д. Приселков, А. И. Соболевский, М. Н. Сперанский, Н. С. Чаев и др. К началу 1950-х годов картотека насчитывала 1 200 000 карточек. Осенью 1952 г. картотека была переведена в Москву и в настоящее время хранится в Институте русского языка АН СССР. На ее основании в 1975 г. был издан 1-й выпуск «Словаря русского языка XI–XVII вв.», всего к 2020 г. подготовлен и издан 31 выпуск и том справочных материалов.