Еще недели 2 тому назад у нас в Библ[иотеке] Ак[адемии] наук была объявлена запись на спектакли МХАТ’а! Очевидно, приедете. Ведь уже собирают деньги![720]
Что будем делать летом — еще не знаем. У нас скверно с деньгами, т. к. из-за защиты я ничего не печатал, а на свои полторы зарплаты (академическую и университетскую) поехать на Рижское побережье и думать нечего. […]
Академические санатории — все под Москвой (в Поречье, в Болшеве и в Узком; есть еще в Кисловодске), но стоимость путевок там еще больше. Обычная путевка на Риж[ское] побережье стоит 1200 р. (если покупать обычным порядком через Союз).
Мы мечтаем поехать либо за Псков — в русскую часть бывшей Латвии — в р[айо]н Пск[ово]-Печер[ского] м[онасты]ря или на Кар[ельский] перешеек к Выборгу. В Сестрорецке надоело, да и народу в последнее время там слишком много. Может быть, поедем под Лугу. Все зависит от того — будут ли деньги и в каком размере. Не приедет ли и Ваша семья вместе с Вами в мае? Я буду тогда Вашим гидом. Л[енингра]д я знаю.
Привет! Ваш Д. Л.
Музей МХАТ. Ф. 409. Оп. 1. Ед. хр. 451. 1 л. Автограф. Датировано по почтовому штемпелю на конверте.
11. Д. С. Лихачев — И. М. Кудрявцеву 26 августа 1948 г.
Глубокоуважаемый Иван Михайлович!
Очень был рад получить от Вас письмо. Мы тоже были в Латвии, но не на побережье, а по Ленинградской дороге — в Сигулде (б[ывший] Зегевольд) в 2 ч[асах] езды от Риги. Это район рыцарских замков и всяких туристских аттракционов (пещеры, парадизы и пр.) на реке Гауйе (б[ывшая] Аа). Было дешево, приятно, тихо (почти полное отсутствие отдыхающих) и интересно (множество маршрутов для туристских прогулок). Однако в будущем году собираемся на побережье снять дачу в Лиелупе, т. к. в Сигулде нам явно не хватало морских купаний. Сговоримся и наймем дом (если он будет большой) пополам?
Ваше наблюдение над «зегзицей» очень интересно, и вот, гл[авным] обр[азом], почему: дело не в «родственности» русского языка с латышским, а в том, что в X–XI вв. латыши заимствовали очень много слов у русских. Могли, следов[ательно], заимствовать и слово «зегзица»[721].
Примеры явно старых (X–XI вв.) заимствований обычны. Обратите внимание: русские называются у латышей кривичами (krievis, Русь — Krievu), т. е. они вступили в общение с русскими еще до появления общеэтнического наименования Русь, т. е. в X в. Очень много заимств[овано] религиозных терминов и административных: погост, волость (в смысле деревня, а не в значении XIX в.), крест, поп, страда (в значении работа) и мн[огие] др[угие]. Поэтому латышский язык — источник для истории русского языка X–XI вв. В нем сохранились старинные значения русских просторечных слов, в письменность не проникавших. Все это надо было бы хорошенько исследовать. Жаль, что мы не лингвисты и что латышским языком никто из лингвистов не занимается (в Риге латыш-проф[ессор] Энзелин[722] и только).
Рига произвела на меня чрезвычайное впечатление (Старая Рига, а в новой — только Братское кладбище[723]).
Дела очень много. Работаю над несколькими темами. Одна тема — готовлю вместе с проф[ессором] Б. А. Романовым комментированное издание «Повести вр[еменных] лет».
Пишите! Ваш Д. Л. 26.VIII.48
(Приехали мы только что — 25 VIII.)
Музей МХАТ. Ф. 409. Оп. 1. Ед. хр. 452. 3 л. Автограф. На обороте первого листа письма помета Кудрявцева: «См. книгу И. Казаковой и И. Шаскольского „Русь и Прибалтика“ (IX–XII вв.). Л., 1945 г., стр. 16–21».
12. Д. С. Лихачев — И. М. Кудрявцеву 28 октября 1948 г.
Глубокоуважаемый Иван Михайлович!
Сердечно поздравляем Вас с присвоением Вам звания народного артиста и с высокой наградой. Когда мы получили «Лен[инградскую] правду» с приказом и нашли Вашу фамилию, мы всё читали вслух, девочки желали убедиться в факте этом собственными глазами, газета переходила из рук в руки, из комнаты в комнату и пр. Очень и очень рады.
Знаете ли Вы, что Ваша статья «К вопросу о похоронах отца Святополка в „Слове о п[олку] Игореве“» принята в № VII «Трудов Отд[ела] др[евне]русск[ой] литературы». Как только она пройдет редактуру чл[ена]-корр[еспондента] АН СССР В. П. Адриановой-Перетц, я пришлю Вам ее на утверждение. Это выдержки из Вашего письма ко мне по поводу обнаруженных Вами в Новгор[одской] 5 лет[описи] и в Соф[ийской] I летописи текстов о похоронах Изяслава в св. Софии Киевской. Вы не возражаете? Кроме того, Ваше толкование этого места со ссылками на Вас войдет в комментарии к «Слову о п[олку] Игореве», которые войдут в том, посвященный «Слову» в серии «Памятники литературы» АН СССР[724] (в той же серии только что вышло «Хождение Аф[анасия] Никитина»).
721
В комментариях к изданию «Слова» в серии «Литературные памятники» в 1950 г. Лихачев по поводу значения слова «зегзица» писал, что именно Кудрявцев обратил его внимание на то, что «в современном латышском языке, сохраняющем много древнерусских слов IX–X вв. и много слов, однокоренных с русскими, имеется слова dzeguze — кукушка» (Слово о полку Игореве / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950. С. 461).
722
Энзелин Янис (1873–1961) — латышский языковед, исследователь балтийских языков, основоположник латышского языкознания, педагог; доктор филологических наук (1912), член-корреспондент АН СССР (1929).
723
Рижское Братское кладбище — крупнейшее воинское кладбище Латвии. По решению Рижской Думы с октября 1915 г. в дюнах на окраине города начались захоронения воинов, погибших в боях в годы Первой мировой войны. Всего на кладбище похоронено около 2000 человек, в их числе: солдаты, расстрелянные после Февральской революции за отказ участвовать в военных действиях; красные латышские стрелки, погибшие в боях против немцев весной 1919 г.; солдаты и офицеры Латвийской армии и др. В 1924–1936 гг. был создан мемориальный комплекс (архитекторы А. Бирзениекс, А. Зейдак и П. Феддерс, скульптор К. Зале), освященный 11 ноября 1936 г. В центре комплекса сооружен девятиметровый величественный монумент «Мать Латвия». Кладбище производило сильное впечатление не только на Лихачева; поэт Н. М. Коржавин писал в 1962 г. о своем видении мемориала:
724
Упоминаемое издание вышло в 1950 г. и содержало критическое издание текста, подготовленное Д. С. Лихачевым, ему же принадлежали переводы — ритмический и объяснительный, обширный историко-литературный очерк, подробные исторический и географический комментарии. В статьях В. П. Адриановой-Перетц и Н. Н. Воронина раскрывались связи «Слова» с фольклором и современным ему древнерусским искусством. В книгу входили фототипическое воспроизведение первого издания, текст Екатерининской копии, а также поэтические переводы «Слова» Жуковского, Майкова, Новикова, Стеллецкого и Заболоцкого.