- Магией,- грозным шепотом ответила дочь нашего священника, блеснув загадочно глазами.- Ты ведьма.
- Ты тоже,- пожала я плечами.- Иначе не выиграла бы бесплатную поездку в столицу.
- Ты настоящая ведьма.
- Я ведьма ровно настолько, насколько и ты. Так что оставьте меня, коллега, в покое - я устала после проведения этого сложного ритуала,- и как еще яд не капает с моего языка?
Катерина замолчала, видимо, обдумывая услышанное... Я в свою очередь поудобней устроилась в уголке, собираясь чуток подремать. Происшедшее отняло много сил, правда, сразу это и не заметно.
Пару раз наши взгляды с Катериной встретились: иногда она искоса на меня поглядывала, все также с подозрением и капелькой злобы.
Понимаю отчасти, хочет отсюда выбраться, а уж если одна из нас точно ведьма, и охранники об этом узнают, то ... ничего не будет. Наивно и глупо полагать, что кого-то отпустят. Раз нас посадили вместе в одну клетку и везут уже вторые сутки, то отпускать точно не собираются. Разве что, на тот свет.
Невольно в памяти всплыл вчерашний сон, не весь - только обрывки сновидения. Мне снился тот день, когда меня забрали, немного исковерканный, как отражение реальности в кривом зеркале, но суть не менялась - церковь, ведьма, столица и суд.
Правда, во сне меня доставили в Тагун сразу же: вытащили из клетки и поволокли в зал суда, чтобы я предстала перед очами главы церкви. Больше никого не было - в столицу я пребыла одна, в своей персональной ... кхе ... карете. Разбирательство отсутствовало, пытки тоже - старик, ряженный в белое шелковое платье, долго смотрел на меня, затем подозвал своего помощника, что-то сказал ему. А потом подошли двое, взяли меня под руки и увели куда-то...
Конец сна я не досмотрела - разбудили нас еще до восхода Старшей. Сопровождающие решили, что раз они не спят, так и ведьмы спать не должны.
Я еще помню ощущение после сна: пяткам холодно, как будто я ходила по мокрой траве или, может, влажному камню, тело била мелкая дрожь, но понять от чего: утренней сырости или сна, сложно было сказать. В чем могу быть точно уверена, так это в том, что после сна во мне снова загорелся огонек надежды.
Идиотка, конечно. Однако, ощущение "все будет хорошо" стойко держалось, а я привыкла доверять своей интуиции. Главное, чтобы в этот раз она меня не подвела. В первый и заодно последний.
Вторые сутки пути подходили медленно, но верно к концу. Ничего кроме широкой ленты дороги посреди пустоши, желтой, сухой, испещренной оврагами, будто шрамами.
Начинало темнеть. Старшая давно скрылась за горизонтом, Младшая, также клонясь все ближе к земле, тускло освещала наш путь: слабенький розоватый свет исходил от маленького диска, одинокого, оставленного на небе своей сестрой. Небо со стороны запада уже темнело - вечерняя синева набирала силу, в то время, как дневная голубизна сдавала позиции, постепенно растворяясь в теплых тонах заката.
- Остановимся здесь на ночлег! - Арвинг - наш командир, ткнул пальцем в свободное от оврагов место, расположенное как раз недалеко от дороги.
Приказ был воспринят на ура, и уже через некоторое время сопровождающие расседлывали лошадей, собирали хворост для костра, осматривали местность и, наконец, проявили внимание к нам.
- Эй! - Константин, тот самый, солдат, который вытащил меня в то злополучное утро из кровати, остановился близко от решетки и потыкал рукоятью большого ножа в бок Аде.- Живая?
- Да,- вместо Ады, что снова зашлась в приступе кашля, ответила я.- Живая она.
- Рот закрой, мразь. Я не с тобой разговариваю,- сверкнуло лезвие, описав серебряную дугу, когда мужчина, сопровождая свои слова, подкинул нож вверх. Поймал его, оскалился в мою сторону и ушел, сплюнув через левое плечо.
Суеверный, урод!
Уж я бы наслала на тебя порчу... знала бы только, как насылать! И валялся бы ты от боли в животе или груди, или ...
Я тонко улыбнулась: знаю одну травушку, вызывающие очень бурные реакции в желудке, да и не только в нем. Мне бы только связку кошачьего хвоста, и к котелку пустить! Уж веселые поиски кустиков на абсолютно голой дороге, гарантирую!
После того, как сами солдаты поужинали, пришел черед нашей трапезы. Конечно, слово "трапеза" помпезно в этой ситуации, я бы даже сказала излишне, потому что все, что нам дали, это: кусок черствого хлеба и немного пресной каши. Но, когда поела ты только с утра, даже такая скудная еда покажется королевским ужином.
Затем рыцари Единого распределили дежурство: одни с удовольствием растянулись возле костра, а другие заступили на свои посты до того, как загорится Симон [6]. После будет смена.
- Как ты себя чувствуешь? - краем уха услышала вопрос Викты, адресованный проснувшейся только что Аде.
- Лучше, намного лучше ... - ответила та и принялась за свою порцию скудного ужина.
Мы редко разговаривали между собой, и этот вечер не стал исключением. Мне казалось, что девушки бояться беседовать, думая, что навлекут на себя гнев сопровождающих. Отчасти это было правдой - Арвинг мог жестоко наказать пленницу за то, что она всего лишь повисит голос. Он сам об этом рассказал, и я, как все остальные, склонна верить его словам ...
В подобном молчании мы и легли спать: каждая свернулась в своем уголке, желая поскорей забыться. Я подтянула к себе дырявое, пропахшее чем-то кислым одеяло и закрыла глаза. Прошло немного времени, прежде, чем я погрузилась в легкую дремоту, из которой меня вырвал мужской грубый голос:
- Эта мне нравится,- и глухой отзвук, когда рукоять кинжала встретилась с железными прутьями клети.
Я не открыла глаз, просто лежала, стараясь не дышать, и слушала ... со скрипом отворилась наша темница, затем тяжелые шаги, звон оружия на наборном поясе, и крик Викты, когда ее схватили за волосы и потащили к выходу.
Клетка закрылась, крик девушки резко оборвался, а я так и продолжила лежать неподвижно, лишь стиснула кулаки так сильно, что остались красные следы полумесяцы ...
Заснула только под утро, но очень скоро меня разбудили, и мы отправились дальше.
Викты среди нас не было.
Под Покровом Пурпурной
Луны
Такое явление происходит лишь раз в году - пурпурная луна. Почему обычно серебряное око восходит на просторы темного неба, сияя иным светом, никто не может объяснить. Просто в апрельскую ночь из-за горизонта поднимается пурпурная луна.
И как раз сегодня тускловатый сиреневый свет освещал путь, придавая некую мистическую нотку атмосфере широкой, разбитой дороге.
Нам впервые попался город, хотя "город" это слишком преувеличено звучит - городок или даже большое село под названием Гусиное.
Очень вовремя, кстати, потому что запасы были на исходе, и наши проводники в шутку обсуждали, кого из ведьм можно съесть. Шутки шутками, однако, у меня от их громких бесед ползли мурашки ... зная жестокость и нелюбовь к пленницам, ожидать от слуг Единого можно было чего угодно.
Мы въехали в город, когда пурпурная луна начала свой подъем над крышами домов: бледно-розоватый краешек показался на кошме ночного неба, бросая скупой свет на тракт. Не прошло и часа, как полная луна взирала со своей головокружительной высоты на наш маленький отряд, лениво двигающийся по главной улице.
В окнах горели огоньки лучин, поставленных на подоконник - я видела отблески оранжевого пламени и тени, играющие на стенах.
Люди верят, что в ночь Пурпурной луны нечисть обладает большой силой, будто сам Отрекшийся [7]наделяет их могуществом. Поэтому возле окна они ставят свечу, на пороге рассыпают соль и вешают над кроватью венок из одуванчиков. Хотят себя обезопасить от злых сил. Глупости, конечно, но люди обладают удивительной способностью свято верить в абсолютно ненужные ритуалы. Собственно, их дело, не моё.
Мы остановились у таверны "Хромой Пес": проводники вошли внутрь, а ведьмы остались снаружи, во дворе.
7
Отрекшийся - антипод Единого. Бог, который отрекся от жизни на небесах, променяв ее на жизнь среди людей, чтобы предаваться вместе с ними пороку и искушениям. Впоследствии, стал противоположностью Верховного бога. Второе его имя - Слепой.