На ней белый топ от Roxy, который подчеркивает ее накачанные бицепсы и загар. Я украдкой (настолько незаметно, насколько могу) осматриваю ее тело в поисках синяков и ссадин, но не вижу их. Я вздыхаю с облегчением. Вот она, похоже, в целости и сохранности. Моя лучшая подруга.
У нее на лице появляется улыбка.
– Боже мой, Кенна! Ты на самом деле здесь!
Я тоже улыбаюсь. «Боже мой» – это ее любимая фразочка, и я просто не могу сосчитать то количество раз, которое она ее произносила; обычно после очередного моего безумного поступка.
Она обнимает меня.
«Видишь? Все в порядке».
Лучшие подруги поступают так, решаются на безумные вещи. Если намерения у тебя хорошие, то можно и преступить границы.
Что такое дружба, как не набор воспоминаний о времени, проведенном с кем-то? И чем они лучше, тем лучше дружба. Воспоминания, связанные с Микки: мы с ней, пьяные, голыми катаемся на доске ночью; мы находимся на узкой дороге в Корнуолле, над скалой, я толкаю ее старенький «Фольксваген-жук», чтобы завести. Мы отправились в поход, где ночью предстояло спать в палатках, но забыли упаковать нашу, уже на месте заболтали наших соседей, выгнали их из одной из палаток и сами ею воспользовались.
Как мы развлекались! Что мы вытворяли вместе! А эта встреча останется в нашей совместной памяти как еще один из безумных поступков. Я прилетела в Австралию, чтобы неожиданно нагрянуть к ней в гости. По крайней мере, я пытаюсь убедить себя в этом. Она, вероятно, сегодня серфила, потому что у нее в волосах полно соли, они даже слиплись. Я отвожу прядь от своего рта, отстраняюсь и смотрю на нее.
– Не могу поверить, что ты преодолела такой путь, – признается она. – А что, если бы меня здесь не оказалось?
Такая мысль приходила мне в голову.
– Я нашла бы гостиницу.
Между нами напряжение. Возможно, из-за того, что мы не виделись больше года, но по ощущениям мы не виделись дольше.
– Заходи, – приглашает Микки.
Я снимаю обувь перед тем, как зайти. Микки не живет в Японии с шести лет, но она переняла много японских привычек от своих родителей. Я бросаю вещи на пол и оглядываюсь. Деревянные половицы, мебель из магазина подержанных вещей. Ее жених дома? Надеюсь, что нет.
– Есть хочешь? – спрашивает Микки.
– М-м-м… Не знаю.
Она смеется.
– Мои внутренние часы сбились. Сколько сейчас времени?
Она смотрит на часы на руке.
– Почти семь.
– Серьезно? – Я напрягаю мозг. – В Англии сейчас восемь утра.
– Я готовлю никудзягу[5]. В гигантских количествах.
Я иду вслед за ней в кухню, где в воздухе висит насыщенный запах мяса, и понимаю, что на самом деле хочу есть. Кожа у меня стала липкой от пота. Окна открыты, дверь черного хода тоже, но ветерок, проникающий сквозь проволочную сетку для защиты от насекомых, такой же теплый, как воздух в комнате. Это не сквозняк! Вентилятор под потолком только гоняет жаркий воздух.
Микки обмахивает лицо, помешивая еду на плите. Теперь, после того как она справилась с шоком, кажется, что она рада меня видеть, но в случае с Микки ничего никогда нельзя сказать точно. Она в первую очередь представительница культуры, где вежливость ставится во главу угла. У меня же одно из тех лиц, на которых отображаются все испытываемые эмоции, поэтому я смотрю только на окружающие меня вещи.
Тарелки грудой навалены в мойке; муравьи ползают по рабочей поверхности. Странно. Микки просто повернута на чистоте – по крайней мере, раньше она всегда была очень аккуратной, а когда мы вместе с ней жили в Корнуолле, в квартире всегда поддерживалась идеальная чистота. Она видит, куда направлен мой взгляд, и давит муравьев пальцем.
У меня в голове пульсирующая боль от обезвоживания, усталости и разницы во времени.
– Можно воды?
Она наполняет стакан из кулера на холодильнике. Я расплескиваю воду на пальцы и на футболку, потому что так тороплюсь донести ее до рта, но ощущения такие замечательные, что я испытываю искушение вылить на себя весь стакан.
Микки промокает лоб. Она выглядит постройневшей и более сильной, чем когда-либо, даже в тот период жизни, когда участвовала в соревнованиях. На ней обрезанные джинсы, ноги босые, ногти блестят, накрашенные черным лаком.
– Ты выглядишь потрясающе, – говорю я.
– Спасибо. Ты тоже.
– Не ври. В особенности после такого перелета. Неудивительно, что ты не хочешь возвращаться в Великобританию. Кому захочется еще раз пережить такое путешествие?
Я очень стараюсь снять напряжение, но оно все равно остается.
– Твои волосы. – Она протягивает руку, чтобы их коснуться. – Они такие…
– Скучные?
5
Никудзяга – блюдо японской кухни. Тушенное с картофелем и луком мясо, приправленное сладким соевым соусом. –