440 И поутру на заре, и когда зажигаются звезды.
Ежели солнечный круг при восходе покроется крапом,
Спрячется если во мглу и середка его омрачится,
Жди непременно дождей, – уже угрожает от моря
Нот, и деревьям твоим, и посевам, и стаду зловредный.
445 Если ж лучи на заре из туманов плотных прорвутся
В разные стороны вдруг иль если бледная ликом
Встанет Аврора, шафран покинув Тифонова ложа,[174] —
Горе! Худо лоза защитит поспевшие гроздья, –
Так сокрушительно град по кровлям твоим загрохочет!
450 Вот что еще: лишь солнце начнет опускаться с Олимпа,
Будет полезно следить тем более; видим мы часто,
Как по нему самому разливаются разные краски:
Цвет лазоревый – дождь предвещает, огненный – Эвры.
Если же пятна начнут мешаться с огнем золотистым,
455 Всё – ты увидишь – тогда закипит одновременно ветром
И облаками; никто пусть ночью такой не предложит
В море отправиться мне, от кола отвязавши веревку!
Если же, день возвращая иль день возвращенный скрывая,
Будет сияющим круг, облаков опасаться не надо:
460 Лишь удалой Аквилон[175], как увидишь, леса закачает,
И, наконец: что Веспер сулит, откуда нагонит
Ветер пустых облаков, что в мыслях у влажного Австра, —
Солнце тебя обо всем известит. Кто солнце посмел бы
Лживым назвать? О глухих мятежах, о кознях незримых
465 Предупреждает оно, о тайком набухающих войнах.[176]
В час, когда Цезарь[177] угас, пожалело и солнце о Риме,
Лик лучезарный оно темнотой багровеющей скрыло.
Ночи навечной тогда устрашился мир нечестивый.
А между тем недаром земля, и равнина морская,
470 И зловещатели псы, и не вовремя вставшие птицы
Знаки давали. Не раз бросалась на нивы циклопов,
Горны разбив и кипя, – и это мы видели! – Этна[178]
Клубы катила огня и размякшие в пламени камни.
Частый оружия звон Германия слышала в небе.
475 К землетрясеньям дотоль непривычные, вдруг содрогнулись
Альпы, в безмолвье лесов раздавался откуда-то голос
Грозный, являться порой таинственно-бледные стали
Призраки в темную ночь, и животные возговорили.
Дивно промолвить! Земля поразверзлась, реки недвижны.
480 В храмах слоновая кость прослезилась и бронза вспотела.
Залил леса и понес на своем хребте сумасшедшем
Царь всех рек Эридан[179], и стада, и отары с хлевами
Он по полям за собой потащил. Постоянно в то время
На требухе не к добру проступали зловещие жилы,[180]
485 Алая кровь то и дело текла из фонтанов, и волчий
Вой по ночам долетал до стен городских на высотах.
Не упадало вовек с небес безоблачных столько
Молний, и столько комет никогда не пылало зловещих.
Как друг на друга идут и сражаются, равны оружьем,
490 Воинов римских ряды, узрели вторично Филиппы.
Не устыдились, увы, всевышние нашею кровью
Дважды Гема поля и Эматии долы удобрить.[181]
Истинно время придет, когда в тех дальних пределах
Согнутым плугом своим борозду прорезающий пахарь
495 Дротики в почве найдет, изъязвленные ржою шершавой;
Тяжкой мотыгой своей наткнется на шлемы пустые
И богатырским костям подивится в могиле разрытой.
Боги родимой земли! Индигеты, Ромул, мать Веста![182]
Вы, что тускский Тибр с Палатином римским храните![183]
500 Юноше ныне тому одолеть злоключения века
Не возбраняйте! Давно и довольно нашею кровью
Мы омываем пятно той Лаомедонтовой Трои.[184]
Приревновали тебя давно уже неба чертоги,
Цезарь, жалеют они, что триумфы справляешь земные.
505 Правда с кривдою здесь смешались, всё войны по свету…
Как же обличья злодейств разнородны! Нет уже плугу
Должной чести. Поля засыхают с уходом хозяев
Прежних; и серп кривой на меч прямой перекован.
Там затевает Евфрат, а там Германия брани:
510 Здесь, договоры порвав, города-соседи враждуют
Непримиримо, и Марс во всем свирепствует мире.
Так происходит, когда, из темниц вырываясь, квадриги
Бега не в силах сдержать и натянуты тщетно поводья;
Кони возницу несут и вожжей не чувствуют в беге.
Книга вторая
О хлебопашестве я рассказал и созвездьях небесных.
Ныне тебя воспою, о Вакх, воспою и деревья
Дикие леса, и плод неспешно растущей маслины.
К нам, о родитель Леней[185]! Кругом твоими дарами
5 Полнится все, для тебя созревшими гроздьями поле
Отягчено, и пенится сбор виноградный в точилах.
К нам, о родитель Леней, приди и вместе со мною
Суслом новым окрась себе голени, скинув котурны[186]!
Прежде всего, дерева создает различно природа.
10 Много таких, что совсем человеческой воли не знали,
Сами собою растут, по полям широко рассеваясь
Иль по извилинам рек: ветла мягколистная, тополь,
Гибкий дрок и с листвою седой серебристая ива.
Часть же деревьев растет, коль посажено семя: каштаны
15 Стройные, и в лесу высочайший Юпитеров эскул
С пышною кроной и дуб, что у греков оракулом признан.[187]
Целый лес прегустой иные от корня пускают:
Вишня иль вяз, например; сам лавр парнасский[188] – он тоже,.
Маленький, тянется вверх, осенен материнскою тенью.
20 Так природой самой устроено, чтоб зеленели
Всякого рода леса, и кусты, и священные рощи,
Есть и другие пути, добытые опытом долгим.
Этот, срезав побег с материнского нежного тела,
Сунет его в борозду; тот вроет пенек или всадит
25 Колышек с острым концом; расщепленную накрест, сажают
Ветку, а иногда сгибают податливый отпрыск
Аркой и садят его отводкой в родимую землю.
Вовсе не надо корней для иных, и смело садовник
Той же земле черенок, с макушки срезав, вверяет.
30 Даже, коль ствол обрубить, и то – непостижное дело! –
Корень маслины опять из засохшего дерева лезет.
Видели мы: дерева без ущерба сменяют чужими
Ветви свои, и глядишь – привитые зреют на груше
Яблоки, сливы меж тем каменистым кизилом алеют.
35 Так изучайте ж, когда и какие потребны приемы,
О земледельцы! Плодов смягчайте грубость уходом.
Земли пускай не лежат без дела: с Вакхом полезно
Исмар сдружить, а Табурн одеть обширный в маслины.[189]
Будь же со мной и моей начатой сопутствуй работе,
40 О украшенье, о часть моей величайшая славы,
Ты, Меценат! Полети с парусами в открытое море!
Нет, я все охватить не стремлюсь моими стихами,
Нет, если даже я сто языков, сто уст возымел бы,
Голос железный.[190] Скользи полосою прибрежною рядом,
45 Не отходя от земли. Тебя поэтической басней
Не задержу, ни двусмыслием слов, ни приступом долгим.
Те дерева, что привольно взросли на свету и просторе,
Хоть и бесплодны, зато возвышаются бодры и крепки,
174
Стих 447.
176
Стих 465.
178
Стих 472.
180
Стих 484.
181
Стихи 490-492.
182
Стих 498.
183
Стих 499.
184
Стих 502.
186
Стих 8.
188
Стих 18.
189
Стих 38.
190
Стихи 43-45.