Конечно, это может показаться безрассудством и даже авантюризмом на фоне оскорблений и враждебности, с которыми сталкиваются подобные попытки, но никто не посмеет сказать, что они противоречат учениям, записанным в священных книгах – даже если эти книги были тщательно отобраны из огромного количества текстов, имевшихся в распоряжении богословов в конце второго века новой эры.
Наша книга также обращает внимание на важную роль того, что я называю тайным рынком древностей. Жаль, что большая часть этого рынка остается недоступной для ученых.
Но вопреки заявлениям некоторых комментаторов тайный характер этого рынка не уменьшает его значения. Как бы то ни было, без него мы были бы гораздо беднее.
Рукописи Мертвого моря могли бы остаться незамеченными или вообще были бы уничтожены, если бы не их ценность на этом тайном рынке. К счастью, бедуин, нашедший древние манускрипты, отнес их торговцу из Вифлеема. И какой они оказались ценной находкой для всего мира!
Когда два бедных крестьянина, добывавшие удобрения для своих полей, нашли тексты Наг-Хаммади, они отнесли рукописи домой, где использовали их для растопки печи; для них это было единственное практическое применение находки, а для нас – настоявся трагедия.
И только после того, как родственники рассказали крестьянам, какую ценность имеют эти странные рукописные книги для торговцев черного рынка древностей, рукописи были доставлены в Каир и проданы посредникам. Они тоже оказали огромное влияние на мировую науку.
Несмотря на неоспоримую ценность этого рынка, я подвергся жесткой критике за то, что принимал его всерьез и писал о текстах, которые я видел, но которые не в состоянии предъявить, – как будто это была ошибка. Моя позиция остается неизменной – настоящей ошибкой было бы игнорировать их.
По удивительному совпадению в период моей рекламной кампании в Соединенных Штатах Национальное географическое общество с большой помпой выпустило «Евангелие от Иуды». Мое воодушевление объясняется двумя причинами. Во-первых, этот текст попал к нам непосредственно с тайного рынка древностей, о котором я писал, и к нему отнеслись очень серьезно. И действительно, история этого текста и сопутствующих фрагментов полна невероятных приключений: его крали, много лет хранили в банковском сейфе, а от неправильного обращения он едва не погиб.
Во-вторых, некоторые уважаемые ученые занимали странную – ее даже можно назвать радикальной – позицию по отношению к этому тексту, его идеям и развитию христианства после второго века н. э. Эта позиция совпадала с моей аргументацией, изложенной в данной книге.
Барт Эрман, профессор религиоведения из университета Северной Каролины в Чепел-Хилле, выпустил комментарии к этому Евангелию, где он поясняет, что, несмотря на обилие раннехристианских сект, священными текстами для Иисуса и первых христиан были священные книги иудаизма. Разнообразные тексты, появившиеся позднее, отражали разные течения в христианстве, причем каждая группа утверждала, что именно ее тексты содержат истинное послание Иисуса. Далее Эрман развивает свою мысль:
«Короче говоря, одной из христианских групп, соперничавших между собой, удалось победить остальных. Эта группа сумела привлечь больше сторонников, чем ее соперники, и вытеснить других. Эта группа определила организационную структуру Церкви. Она установила, во что будут верить христиане. И она решила, какие книги будут считаться Священным Писанием. Именно к этой группе принадлежал Ириней Лионский, а также другие фигуры, такие как Иустин Философ и Тертуллиан, хорошо известные ученым, специализирующимся на христианстве второго и третьего веков».[470]
Читатели, несомненно, узнают этих богословов древности, и особенно Тертуллиана, чьи яростные выступления против допуска женщин к управлению Церковью принесли столько бед за последующие восемнадцать веков. Эрман продолжает:
«Эта группа стала „ортодоксальной“ и после закрепления победы над оппонентами переписала историю этой борьбы – заявила, что всегда выражала мнение большинства христиан, что ее взгляды всегда были взглядами апостольских церквей и апостолов, что ее доктрины напрямую вытекают из учения Иисуса».[471]
Читатели уже знакомы с этим процессом. Читая статью Эрмана, я был поражен, насколько изменился современный подход к проблеме за время, прошедшее после выхода книги «Святая Кровь и Святой Грааль». Тогда нам казалось, что все ученые придерживаются консервативных взглядов. После издания «Евангелия от Иуды» я изменил свое мнение. Похоже, ученые нашли в себе смелость говорить об аномалиях и манипуляциях, характерных для христианства второго века н. э.
Само Евангелие от Иуды занимает совершенно определенную богословскую позицию. Подобно многим гностическим текстам – и особенно из собрания Наг-Хаммади – оно утверждает, что мир не был создан Богом и что это греховное место лучше покинуть после смерти. Сама мысль о телесном воскрешении вызывала ужас. С этой концепцией было напрямую связано представление, что «спасение приходит не через смерть и воскрешение Иисуса, а через открытие тайного знания, которое он дает».[472]
Для этих христиан Пасха не была подтверждением истинности их веры. В связи с этим возникает вопрос, насколько убедительными и распространенными были во втором веке н. э. истории о пустой гробнице, якобы свидетельствующей о воскрешении Иисуса. Этот аргумент выдвигается и сегодня – даже компетентными учеными – как исторически достоверный факт.
Теперь следует выяснить, какую роль в этом споре может сыграть Евангелие от Марка. Известно, что строки 9–20 главы 16 Евангелия от Марка отсутствуют в самых древних рукописях. Вполне возможно, что они были добавлены после второго века н. э. Эти строки рассказывают о явлении Иисуса сначала Марии Магдалине, а затем апостолам – уже после распятия. Можно возразить, что в этом отрывке рассказывается о событиях в жизни Иисуса после того, как он избежал смерти на кресте, но до того, как он укрылся в безопасном месте.
С другой стороны, эта история может рассматриваться как аргумент в споре с теми христианами, которых мы называем гностиками, – «воскресший» Иисус вернулся на землю, прежде чем окончательно «вознестись» на небо. В ней содержится намек, что гностическая теория о грешной земле неверна; она восстанавливает телесное воскрешение в качестве символа веры, тем самым открывая, что оно не было символом веры для первых христиан. Кроме того, эта история косвенным образом свидетельствует о распространенности гностических учений – в противном случае не было бы необходимости добавлять в Евангелие этот отрывок.
Эти вопросы имеют отношение к дискуссии, развернувшейся на страницах данной книги – дискуссии о значении и понимании термина «Царство Божие», который употреблялся Иисусом. В Евангелии от Иуды сказано:
«Иисус же, зная, что он думает об остальных высока, сказал ему: „Отделись от них. Я расскажу тебе таинства царства, ибо тебе возможно войти в него“».[473]
Мы полагаем, что здесь, как и в других текстах, уже упоминавшихся в нашей книге, речь идет о возможности достижения мира богов – загробного мира – посредством личного опыта. Учитывая ту серьезность, с которой ученые восприняли Евангелие от Иуды, трудно избавиться от подозрения, что существует серьезное внешнее давление, заставляющее всех нас по-новому взглянуть на противоречия между историческим и теологическим Иисусом. И конечно, на исторические события первого века н. э., с которых все это началось. Издание «USA Today» цитирует Эрмана: