— Что?
— Воздух. Воздух вокруг моего дома. В нём словно было что-то разлито. Такое, знаете, ощущение, будто… будто…
— Запах гортензии? — резко спросила Воган, — Только чуть более солоноватый?
Гёрни покачал головой.
— Нет, я бы сказал… Воздух словно сделался чуть более жидким, чем обычно и немного горчил на языке. Я не обратил на это внимания, списал всё на Коппертаун. Сами знаете, иногда тамошние цеха выбрасывают из себя такую дрянь, которая может докатиться даже до Редруфа. А, вот ещё, что странно. Я заметил, что все бродячие коты на улице при виде меня цепенели и почему-то спешили убраться прочь. Это было странно, но тогда я не придал этому внимания, очень уж спешил домой. Я ещё не знал, что именно дома меня и поджидают настоящие странности…
— Дальше, — холодно приказал Лэйд, прежде чем Воган успела что-то сказать, — Что вы заметили?
Мистер Гёрни поёжился. Так, словно ощутил порыв холодного ветра, забравшегося в тёплую гостиную через закрытое наглухо окно.
— Были и другие знаки… Непонятные, странные, тревожные. Некоторые из них бросались в глаза, другие я обнаруживал лишь случайно. Вся медь в доме потускнела и покрылась патиной — а ведь медь была гордостью Ортимера, он драил её без устали и обыкновенно не терпел и пятнышка. Когда я взял чистый фужер, чтобы выпить немного шерри — успокоить желудок — внутри него обнаружился тонкий налёт зеленоватой плесени. Ровно такая же плесень обнаружилась на столовом серебре и фарфоре. А ещё…
— Да?
— Стёкла, — мистер Гёрни сосредоточенно сплёл пальцы, ни на кого не глядя, — Они словно покрылись инеем, хотя на улице стояла тёплая пригожая погода, семьдесят семь градусов[110].
— Ага, — глубокомысленно заметил Ледбитер, прищурившись, — Продолжайте.
Блондло несколько раз лихорадочно переключил что-то в своём шлеме, заставив линзы негромко загудеть.
— Ах, как досадно, что меня там не было, — пробормотал он, — Было бы любопытно взглянуть на них. Замерить показатель Ангстрема…
— Это всё ерунда, — голос мистера Гёрни стал сухим, будто ему было сложно говорить, — В самом доме тоже что-то переменилось. Все металлические предметы ощутимо потеплели, будто какой-то негодник незадолго до моего прихода прикладывал к ним каминными щипцами кусок угля. Дверные ручки, петли, даже крючки в прихожей, всё было таким горячим, что я едва не обжог палец, прикоснувшись к подставке для газет. Это уже было чудно. Я спросил Ортимера, уж не мерещится ли мне это, но он заверил меня, что наблюдает то же самое. Он подал мне обед — была половина пятого — но я не смог съесть его, несмотря на то, что испытывал волчий голод. Мясо казалось мне пропитанным горечью, овощи — слизкими, с неестественным вкусом. Я просидел над тарелкой битый час, потом сдался и отослал всё на кухню. Вся еда в доме точно утратила свой вкус. Головка отличного стилтоновского сыра, которая ждала меня на десерт, ощутимо пованивала водорослями, а турецкий кофе, который Ортимер великолепно готовит, отдавал дёгтем. Вы, должно быть, знаете, в Редруфе мягкий климат, его не терзают ветра, поднимающиеся из моря, властвующие в Клифе и Лонг-Джоне, но в тот вечер мне показалось, что сквозняки, забирающиеся в окно, по-змеиному шипят. Я приказал Ортимеру наглухо запереть все окна в доме.
— Это всё? — быстро спросил Ледбитер.
— Нет. Пытаясь уверить себя, что всё это следствие переутомления, я устроился на софе после обеда, решив почитать — чтение обыкновенно расслабляюще на меня воздействует. Я взял первую попавшуюся книгу — это был «Лунный камень» Уиллки Коллинза — и читал с самого начала около получаса. Но не успел я дойти до того места, где мистер Мертуэт рассказывает гостям об индийских браминах, как ощутил лёгкую дурноту вроде той, что одолевает, если прокатиться на старом локомобиле по ухабистой дороге. Я попытался вернуться к чтению и с ужасом обнаружил, что буквы разбрелись по странице. Они выпустили ножки и превратились в крохотных чернильных тварей вроде хищных амёб, жадно пожирающих друг друга прямо у меня на глазах. Вскрикнув от отвращения, я уронил книгу, а когда подобрал её…
— Они исчезли, — Ледбитер кивнул, будто услышал нечто само собой разумеющееся, — Я так и думал.
Мистер Гёрни криво усмехнулся.
— Если бы только это. Книга, которую я читал и которую поднял с пола, оказалась не «Лунным камнем», а сборником стихов Мэй Синклер — при том, что я обычно на дух не переношу подобную литературу и, конечно, не держу её в библиотеке.
— Немного странно, — неохотно признал Лэйд.