Что касается содержания сценария «Погоня за славой», то оно известно лишь в пересказе фабулы В. Шкловским: «Знаменитый футурист для купчихи Белотеловой издавал стихи, чтобы прославиться, но забыл подписать свое имя и потом бегал подписывать на всех экземплярах. Вещь посвящена славе, взятой юмористически»[60]. Шкловский не уточняет, когда услышал от автора эту версию, в начале их знакомства в 1915 году или позже, но она вполне правдоподобна. Эксцентричный анекдот про поэта-футуриста вполне в духе молодого Маяковского, да и трудно поверить, будто сценария не было, но спустя много лет, будучи уже маститым и весьма щепетильным автором, он вдруг решил мистифицировать читателя. Не в характере Маяковского такая выдумка.
Стоит отметить тот факт, что история со сценарием «Погоня за славой» вписывается в общий контекст кинематографической активности Маяковского 1913 года, проявлявшейся, как уже было показано выше, в его деятельности как эпатажного теоретика и кинокритика. Очевидно, прав Е. Р. Арензон, предлагающий рассмотреть данные кинотексты Маяковского в контексте его последующего творчества для экрана: «Могла ли состояться сценарная и актерская работа Маяковского в 1918 году спонтанно, без предварительного знакомства с миром кинематографа?»[61] Безусловно, нет. Столь однозначный ответ определяется не только общей логикой всякого творчества, но и спецификой кинопроизводства, которую требовалось освоить. Таким образом, предвоенное время можно считать этапом своего рода инициации, посвящения молодого поэта-футуриста в эстетику «искусства будущего», постижения его «средств выразительности» – преимущественно опосредованного (статьи, рецензии, шаржи и т. д.). И вполне логично, что в 1913 году Маяковский попытался войти в этот мир с ближайшего к нему «литературного входа» и написал сценарий, причем на тему творчества, пусть и «юмористически взятую». Ввиду отсутствия текста о его качествах говорить не приходится – вероятно, он был вполне дилетантским, – но полученный опыт, как выяснилось, Маяковский не забыл и спустя четырнадцать лет.
Дебют: 1918 год
После долгого перерыва «на футуризм», а также лихолетья мировой войны и двух русских революций Маяковский вновь обращается к кинематографу. Новый всплеск его киноактивности наступил весной и летом 1918 года, когда создавались фильмы «Не для денег родившийся», «Барышня и хулиган» и «Закованная фильмой». На этот раз все происходило совершенно иначе: не он предлагал сценарий, а его просили – и не только писать, но и, как было сказано в предыдущей главе, играть. Потому что к тому времени Маяковский уже знаменит, его имя в числе первых поэтов новой России.
Все три картины были сняты московской фирмой «Нептун», известной еще до революции и принадлежавшей П. С. Антику. «Маяковского пригласили работать, – вспоминал С. Д. Спасский. – Он сам соорудил сценарий по „Мартину Идену“ Джека Лондона. Эту отличную, многим родственную Маяковскому и очень любимую им историю он перекроил на русский лад. Мартин превратился в футуриста и вел борьбу с академиками»[62]. Безусловно, это было оригинальным решением, но суть истории при этом не менялась. Сохранив ядро конфликта: «любовь и деньги», Маяковский оставил почти нетронутой и основную сюжетную линию. Радикально он переписал только финал. По замыслу сценариста Иван Нов, в отличие от своего прообраза, выдержал испытание славой и деньгами, потому что он человек и поэт нового времени.
Такое переосмысление позволило автору включить в сюжет и эпизод в московском «Кафе футуристов», воссозданном в павильоне. В нем снимались соратники Маяковского: Давид Бурлюк, Василий Каменский, Лев Гринкруг и другие завсегдатаи заведения в Настасьинском переулке[63]. «Удивительно подходило к нему, – подчеркивал участник съемок С. Д. Спасский, – все это производственное неустройство обстановки»[64]; а другой свидетель, Л. А. Гринкруг, отмечал, что Маяковский, «никому не доверяя, все хочет делать сам – писать сценарий, быть режиссером, играть главную роль, делать рекламные плакаты и т. д.»[65]. В итоге, несмотря на трения с постановщиком В. Туркиным, работа была завершена и имела успех. К сожалению, текст сценария, как и сам фильм, не сохранились, однако можно с уверенностью утверждать, что дебют Маяковского в качестве сценариста казался ему удачным, и, закончив первую свою «картину кинемо», он готов был работать дальше.
Сценарий к следующей картине также не был оригинальным. «Барышня и хулиган» – экранизация повести итальянского писателя Э. Де Амичиса «Учительница рабочих». Из воспоминаний режиссера картины Е. Славинского известно, что киносценария в привычном смысле вообще не было – им служила «маленькая книга Де Амичиса, вдоль и поперек исписанная и исчерканная Маяковским»[66]. По этим записям выстраивались мизансцены и составлялись монтажные листы фильма, который, к счастью, сохранился – правда, без титров. Их отсутствие не только затрудняет понимание смысла картины, но и лишает нас возможности понять, что Маяковский взял для титров непосредственно из переводного текста, а что написал сам[67].
63
Об участии в съемках В. Шершеневича и В. Хлебникова известно только со слов Д. Бурлюка. При этом, как отмечал Н. И. Харджиев, гротескный показ футуристического кабачка в фильме Маяковского «Не для денег родившийся» перекликается с аналогичным эпизодом в фильме «Кабаре № 13» (см.:
65
67
Кстати, в своих воспоминаниях Д. Бурлюк утверждает, что принимал участие в написании этих сценариев, а также «Погони за славой» 1913 года – см.: