Бунин писал: подобно тому, как старым морякам снится по ночам море,
(«Зов»)
«Путешествия играли в моей жизни огромную роль» [501], — говорил он.
Четырехмесячное путешествие измотало Бунина. Лето он решил провести в деревне, а не под Одессой или в Крыму, как предполагал раньше: на юге он боялся холеры, да и не было бы там того спокойствия и уединения, какие всегда влекли его в Глотово, к родным.
Двадцатого апреля 1911 года он писал Горькому:
«Прочитали кое-что из того, что писалось о „Деревне“… И хвалы и хулы показались так бездарны и плоски, что хоть плачь. А то, что некоторые критики зачем-то о моих ботинках (будто бы „лакированных“) говорят, о моих поместьях, мигренях и страхах мужицких бунтов, показалось даже и обидно. Мигрени-то у меня, может быть, и будут, но поместья, земли, кучера — навряд. До сих пор, по крайней мере, ничего этого не было — за всю мою жизнь не владел я буквально ничем, кроме чемодана» [502].
По возвращении Бунина с Цейлона Мария Павловна Чехова просила его написать предисловие к письмам А. П. Чехова, которые она собиралась издать. Переговоры о предисловии закончились письмом Бунина от 25 сентября 1911 года из Москвы к Марии Павловне: «Письма Антона Павловича брал у Сытина и, мгновенно перечитав, снова возвратил ему для набора. Письма восхитительны и могли бы дать материала на целую огромную статью. Но тем более берет меня сомнение: нужно ли мне писать вступление к ним?
Крепко подумавши, прихожу к заключению, что не нужно. Ибо что я могу сказать во вступлении? Похвалить их? Но они не нуждаются в этом. Они — драгоценный материал для биографии, для характеристики Антона Павловича, для создания портрета его. Но уж если создавать портрет, так надо использовать не один том их, а все, да многое почерпнуть и из других источников. А какой смысл во вступительной заметке?» [503]
Еще раньше Мария Павловна просила Бунина написать также биографию Чехова для его собрания сочинений, выходившего приложением к журналу «Нива». 27 апреля 1911 года она написала Бунину: «Зимою ездила по делам в Петербург, там П. В. Быков (из „Нивы“) просил меня указать, кто бы мог написать для издания Маркса биографию Чехова. Я указала на вас и отвергла предложенного им Айхенвальда. Если бы вы согласились и позволили написать Быкову?» Бунин ответил 3 мая, что «сообщением о Быкове очень заинтересован, — напишите ему, пожалуйста!». 3 августа Мария Павловна переслала Бунину письмо Быкова и спрашивала: «В чем должно заключаться мое посредничество между вами и Быковым?..» Однако биография Чехова Буниным не была написана. «Жаль, — писала Мария Павловна 1 октября 1911 года, — что вы не сошлись с m-me Маркс, конечно, насчет биографии. Очень жаль, я так мечтала, что вы напишете».
В начале мая Бунин с женой уехали в деревню [504], они прожили там три месяца. Иван Алексеевич жаловался на нездоровье. 4 июля он писал Е. И. Буковецкому: «Работать часто мешает мне сердце: что-то такое делается иногда ночью — и выбивает на сутки из седла» [505]. Юлий Алексеевич, побывавший у Пушешниковых после заграничных странствий, писал Елизавете Евграфовне 27 июля 1911 года, что Иван Алексеевич и Вера Николаевна, будучи в Глотове, «по целым дням занимались и теперь еще остались там» [506].
Погода не способствовала ни отдыху, ни работе.
«Нас дожди залили, грозы одолели. Хоть караул кричи! А поработать много надо, а в дождь мука для меня работа… Иногда в сад нельзя выйти» [507], — писал Бунин Белоусову 20 июля 1911 года.
Бунин работал в это, по его словам, люто-холодное лето все же много.
Двадцать шестого — двадцать восьмого июня он написал рассказ «Крик», 3–8 июля — «Древний человек» (первоначально озаглавленный «Сто восемь»). В начале июля была написана им часть повести «Веселый двор». В июле он работал над «Суходолом», который был закончен в декабре (эти даты Бунин указал в заметках для автобиографии) [508]. В этот период он написал также рассказ «Снежный бык» (в черновой рукописи датированный 29 июня — 2 июля 1911 года, озаглавлен «Бессонница»), В июле появился в «Русском слове» рассказ «Мертвое море» (позднее озаглавленный «Страна содомская»). Писал Бунин в эти дни и стихи.
502
Горьковские чтения. С. 60. — О страхах мужицких бунтов и о поместьях Бунина писал А. В. Амфитеатров. Он сравнивал «Деревню» с повестью черносотенца И. А. Родионова «Наше преступление». Бунин, по его мнению, народ «видит теми же глазами, как г. Родионов». У Бунина, пишет критик, «городской, господский перепуг его пред новым мужиком едва ли не глубже еще, чем в книге г. Родионова» (Современник. 1911. Кн. 2). Писатель В. Муйжель (статья «На господском положении» // Живое слово. 1911. № 9. 2 мая; № 10. 9 мая; № 11. 16 мая) также сравнивал «Деревню» с повестью Родионова и писал: «Из окна вагона-ресторана скорого поезда так же, как из просторного помещичьего тарантаса… видел автор деревню с ее пьяными, больными, купающимися, возвращающимися с базара мужиками… Он не был в деревне». На подобные суждения Бунин возражал, говоря, что он «полжизни провел в деревне; в детстве товарищами его были крестьянские дети» (см.: Бунин. Т. 3. С. 482).
503
Переписку Бунина с М. П. Чеховой по этому поводу цитирую по «Литературному наследству» (Т. 68. С. 403–404).
504
3 мая 1911 года Бунин писал М. П. Чеховой: «В деревню едем на днях: Измалково, Орловской губ.» (Время. С. 103).