Вся одежда была развешена и шляпоцька. Она всё говорила, что это бабушкины детоцьки оставили. Она завертела его (Чурилу, — Ред.) в постель. Не знаю тут, не помню, как они боролись. Он (Перемёт, — Ред.) ее убил или обоих.
152
[МОРЯНОЧКА]
Бывала-живала да молода вдова,
А да што у той же вдовы было девять сынов,
А да што десята была дочь, красна девица,
А да што братьица сестрицю возлелеяли,
5 А да што возлелеяли сестрицю, сами в разбой ушли.
А да што вдова дочку взро́стила,
Э да што дочку взро́стила, да она ей замуж выдала,
Э да за того же купця-гостя морянина.
Э да они год живут, два други́ живут,
10 Э да они прижили себе мала детыша.
Э да захотелось моряночке в гости к матери:
«Э да ты вези себя, морянин, в гости к матушке».
Э да ише в ту пору морянин не ослышался,
Э да он пошел морянин да во конюшен двор,
15 Э да выбирал себе морянин коня, лошадь добрую,
Э да лошадь добрую выбирал он себе, лошадь неезжалую.
Э да он моряночку садил да на леву́ руку́,
Э да что он, морянин, садился на праву́ руку́,
Э да малого детыша посерёдочки.
20 Да они ехали тут день до вечора,
Э да состигала их ведь ночка темная,
Э да ноцка темная состигала их, осенняя.
Э да разоставил тут морянин белы́ шатры,
Становил он, морянин, коня ко белу́ шатру,
25 Э да насыпал ему пшеницу белоярову,
Э да заходил он, морянин, да во бело́й шатер,
Э да што моряночку валил да на леву́ руку́,
Э да што морянин валился да на праву́ руку́,
Э да што малого детыша валил да во серёдочку,
30 Э да они заспали, моряна, крепким сном.
Э да не шум, шум шумит да не гам гамит,
Э да тут наехали к белу шатру девять разбойников,
Да они усекли у морянина по плець голову,
Да малого детыша убили о сыру́ землю́,
35 Да што моряночку они ту во полон взяли́,
Э да што восемь разбойников они за́спали,
Э да што девятый разбойник не спит, но лежит,
Э да он всё у моряночки выспрашивает:
«Э да ты какого отця, какой матери?»
40 Э да как уж тут моряночка она расплакалась
(Я вот тут уж не знаю, как она отвечала):
«Э да были у моряночки девять сынов,
Да что десятая я была красна девица».
— «Уж вы ой еси, братья да разбойники,
45 Вы ставайте-тко, братья да разбойники!
Э да уж мы любому-то зетю секли по плечь голову,
Э и любого племянника убили о сыру́ землю́,
Э дак мы родиму сестрицу во полон взяли́».
Э да как тут все разбойники заплакали:
50 «Э да ты не плачь, наша сестриця родимая,
Э да мы тебя отдадим замуж лучше старого,
Лучше старого отдадим замуж, лучше прежнего».
(Уж дальше не знаю, што они сделали, как они уехали к матери).
——
Ирина Захаровна Седунова
Женщина пожилых лет, жительница Нижней Зимней Золотицы. Заинтересовавшись записью песен от группы девушек и молодых женщин, зашла в избу, где производилась запись, и спела былину о Чуриле и балладу о князе Михайло. Переняла их «от стариков». Больше ничего припомнить не могла.
153
ЧУРИЛО
Да што о вёшном-то было праздницке, о Троице
И да нападала тут порошица снежку белого.
Да што по той ли по порошице да по белу́ снежку
И да шло, прошло два брателка, два названые,
5 Ай да два названы те брателка, два крестовые,
А да Перемятушка[99] идет да ко божье́й церквы́,
А Чурилушко[100] идет к Чуриловой молодой жены.
А да што заходит Чурилушко на крылечушко,
А да он похватыват за ремешочик из семи шелков,
10 Ай да он колотится Чурилушко о колечушко.
А да выбегает тут Авдотья да доць Микулисьна:
«А да што кто это у новых сеней у нас колотится,
Ай да у того же у колечушка у серебряна?»
— «А да отворь-ко-се, Авдотья, доць Микулишна,
15 А да што идет-то к тебе да небывалой гость,
Ой да небывалой-от гость, да старой-прежной друг».
А да што заводят Пермяту во нову-то горницу,
Она укладывает Пермятушку на кроватоцку.
А да как стоит у нас Чурилушко во божьёй церкви́,
20 А да што стоит-то, со слезами богу молится,
А да што вси это Чурилушку в глаза насмехаются:
«Э да ишо есть у тебя, Чурилушко, у твоей да молодой жены
А да ишо есть-то у ней да небывалой гость,
Ай да небывалой-от гость да старой-прежной друг».
25 Ай да не дослушивал Чурилушко пенья церковного,
Ай да ишо пуще не дослушивал звону колокольного,
А да ишо крест-от кладет да по-писа́ному,
Ай да поклон-от ведет да по-уцёному:
«Ай да вы простите-тко, народы да православные»,
30 Ай да вот идет-то Чурилушко к домику благодатному,
Да он колотится Чурилушко у новы́х сеней,
Э да у того же у колечушка да у серебряна,
Ай да он подхватыват за ремешоцик из семи шелков,
Э да выбегает тут ведь и девушка его племянница:
35 «А да ишо кто это у новы́х сеней у нас колотится,
Э да у того у колечушка серебряна?»
— «Да отворь-ко-се, любима моя племяненка,
А да ишо где твоя родима-то тётенька?»
— «Да она стоит-то в своей да в спальне-горнице,
40 И она стоит-то, со слезами богу молится».
И вот да заходит Чурилушко в свою да спальню-горницю:
«Ай да ишо чьи это сапожички лежат под кроваточкой?»
— «Ой да ишо были тут бабушкины ребятушки, оставили».
— «Ой да ишо чья это шапочка пятьсот рублей?»
45 — «Ай да ишо были тут бабушкины ребятушки, оставили».
— «Ай да ишо чья-то это шубочка черных со́болей?»
— «Эй да ишо были тут бабушкины ребятушки, оставили».
И тогда вскакивал Пермята со кроваточки,
И да ишо пал-то Чурилушке во резвы́ ноги́:
50 «И да ты прости меня, Чурилушко, вино-виноватого,
А да што зашел-то к твоей да молодой жены».
Э да тогда выхватывал Чурилушко саблю вострую,
Ай да ишо ссек у Пермяты-то по плечи голову.
Ай да говорила тут Авдотья доць Микулисьна:
55 «А да уж мы станем сбирать пир на ве́селе,
Эй пир на ве́селе сбирать да пир на радостях».
Ай и што тут чару подносит да пива пьяного,
А што втору чару подносит да зелена́ вина,
А што третью ту чару подносит да зелья лютого.