«Изменяется отклонение суммы, присваиваемой прибавочной ценности ко всему капиталу, авансированному обществом. Так как изменение исходит здесь не от нормы прибавочной ценности, то оно должно исходить от всего капитала, а именно от постоянной его части. Масса последней, рассматриваемая с технической стороны, увеличивается и уменьшается пропорционально количеству рабочей силы, купленной переменным капиталом, а ценность этой части растёт и понижается вместе с ростом и уменьшением самой её массы; следовательно, опять-таки пропорционально массе ценности переменного капитала. Если же то же самое количество труда приводит в движение больше постоянного капитала, то значит труд стал производительнее. При обратном предположении — обратный вывод. Следовательно, во всяком случае, совершилось изменение в производительности труда и должно произойти изменение ценности известных товаров». Таким образом, существует закон: «Если изменяется цена производства известного товара, вследствие изменения общей нормы прибыли, то, хотя собственная ценность этого товара может остаться неизменной, тем не менее необходимо должно произойти изменение ценности других товаров»29.
III. Субъективная точка зрения.
Феномен изменения цен производства доказал нам, что явления капиталистического общества не могут быть поняты, если мы станем рассматривать товар или капитал в их изолированности. Наоборот, только общественное отношение, в котором они находятся друг к другу, и изменения этого последнего управляют движениями отдельных капиталов, являющихся лишь частями совокупного общественного капитала, и объясняют нам эти движения. Однако, представитель психологической школы политической экономии не видит этой общественной связи; он, поэтому, неизбежно обречён на непонимание той теории, которая как раз ставит себе задачей вскрыть общественную обусловленность хозяйственных явлений и для которой поэтому исходным пунктом является общество, а не индивид. Понятиям и выражениям этой теории он постоянно придаёт свой собственный индивидуалистические и смысл и попадает, таким образом, в противоречия, которые он приписывает теории, хотя они должны быть отнесены за счёт его понимания этой теории.
Это постоянное qui pro quo мы можем проследить на всех стадиях полемики Бёма. Уже основное понятие системы Маркса, понятие труда, созидающего ценность, Бём трактует чисто субъективно. Труд у него оказывается идентичным с «усилием» (Mühe). Сделав индивидуальное ощущение неудовольствия причиной ценности, он вполне естественно приходит к тому, что видит в ценности только психологический факт, выводя ценность товаров из оценки труда, которого они стоили. Это то известное обоснование, которое Адам Смит, неоднократно покидающий объективную точку зрения ради субъективной, даёт своей теории ценности, говоря: «Одинаковые количества труда должны повсюду и во всякое время иметь для самих рабочих одну и ту же ценность. При нормальном состоянии своего здоровья, сил и деятельности и при среднем уровне ловкости, которой он обладает, он должен будет всегда пожертвовать одинаковым количеством своего досуга, своей свободы и своего счастья». Но если труд, как «усилие», есть основание оценки, то «ценность труда» является элементом, конституирующим ценность товара, или, по выражению Бёма, её «детерминантом». Но в таком случае нет надобности видеть в ней единственное основание; наряду с ней имеется много других моментов, влияющих на субъективные оценки отдельных лиц и могущих с одинаковым правом выступать в качестве факторов, определяющих ценность. Итак, стоит лишь нам отождествить ценность товаров с оценкой, которую получают эти товары от индивидов, как признание труда единственным основанием этой оценки представится совершенно произвольным.
С субъективной точки зрения, на которой стоит Бём в своей критике, теория трудовой ценности с самого начала оказывается несостоятельной. И именно эта точка зрения мешает Бёму видеть, что понятие труда у Маркса прямо противоположно его собственному. Уже в «Zur Kritik der politischen Oekonomie» (1 Aufl., S. 37) Маркс точно формулировал противоположность его собственного взгляда и субъективистской позиции Смита в словах: Он «принимает объективное равенство, которое общественный процесс насильно устанавливает между неравными видами труда, за субъективное равноправие индивидуальных работ», причём вместо равноправия можно было бы свободно поставить равноценность. Фактически, Маркса вовсе не интересует индивидуальная мотивация оценки; сделать «усилие» всецело масштабом ценности в капиталистическом обществе было бы абсурдом, ибо собственники продуктов вообще не прилагали никаких усилий; это делали другие, те, кто произвёл эти продукты, но ими не владеет. В действительности, у Маркса в понятии труда, создающего ценность, отсутствует всякое индивидуальное отношение; труд выступает у него не как причина приятных или неприятных ощущений, но как присущая товарам объективная величина, определяемая степенью развития общественных производительных сил. В то время как труд для Бёма является лишь одним из моментов, определяющих оценки индивида, с точки зрения Маркса труд есть основа и связующее начало человеческого общества; степень производительности труда и его организация обусловливают характер общественных связей. Поскольку труд понимается в своей общественной определённости, т. е. как совокупный труд всего общества, пропорциональной частью которого является всякий индивидуальный труд, и поскольку он в таком понимании возводится в принцип ценности, все явления экономической жизни оказываются подчинёнными объективной закономерности, не зависящей от воли отдельного человека и подвластной всецело общественным связям. Под оболочкой экономических категорий перед нами выступают общественные отношения — отношения производства, которые осуществляются и воспроизводятся через посредство хозяйственных благ, или постепенно изменяются и требуют иного способа своего осуществления.