Два дня мы не могли выйти из укрытия, всюду слышались взрывы.
Но самой ужасной для нас была ночь на 12 декабря 1999 года[26]. На улице было холодно, уже выпал снег. На ночь мы шли в бомбоубежище, начался обстрел. Он продолжался всю ночь. Стены бомбоубежища дрожали от взрывов. До бомбоубежища не успела добежать группа парней, двоих ранило, но третий с ними не вернулся. Его нашли на следующий день, уже под вечер. Он лежал под елью, сломанной снарядом. Ахмед еще дышал. Мужчины с трудом нашли машину, но до больницы Ахмеда не довезли. По дороге он умер.
Когда о его смерти сообщили матери, это была душераздирающая картина. Тамуся — мать погибшего Ахмеда — начала кричать, плакать и рвать на себе волосы от горя. Это было горе женщины, потерявшей за месяц мужа и сына. Муж Тамуси Ахъяд погиб 9 ноября 1999 года под бомбежкой.
После этой ночи мы пытались выехать, но каждый раз по дороге нас обстреливали, и мы возвращались домой.
Наконец, когда дали последний коридор[27], это было 7 января 2000 года, нашей семье удалось выехать из Грозного. Моя мама, я, брат Хамзат и сестра Зарема трех лет, привязав на палки белые майки, пошли по дороге в направлении нашего села Кень-Юрт Надтеречного района, которое находилось на расстоянии 34 километров от нас. На улице стоял мороз, руки и ноги от холода посинели и не чувствовались. Мы взобрались на гору, на которой находился пост, и попросили у солдат разрешения погреться у них в палатке. Солдаты разрешили, и мы зашли. Согревшись, мы собрались идти дальше. Нам оставалось пройти 25–27 километров, но солдаты поймали машину и нас довезли до нашего села.
Когда мы попали к родным, нас стали обнимать. Все плакали. Это были слезы радости, что мы живы.
На третий день мама и тетя уехали в Грозный, там остался папа.
Своих родителей я увидела только 9 апреля 2000 года, когда меня забрали домой. Увидев их, я заплакала. Головы моих родителей побелели от седины.
Но я благодарю Аллаха, что все мы выжили в этом страшном аду.
Для того чтобы передать все беды и невзгоды, что мы пережили, весь ужас войны, не хватит ни слов, ни страниц в тетради.
Взрослые! Я прошу вас, опомнитесь, остановитесь! Пожалейте нас, ваших детей!!!
Автостанция в центре Грозного. Чечня, 2004
Вид из окна.
Район «7-й школы», Грозный, Чечня, 2004
Центральный рынок.
Грозный, Чечня, 2004
День артиллериста
Милана Зунайраева, г. Грозный, школа № 14, 11-й класс
То, о чем я хочу написать, — грустный рассказ-воспоминание о недавних военных действиях.
Это произошло 21 ноября 1999 года, в 22:00. День артиллериста — самый ужасный день в этом году! В этот день погибло столько близких родственников! Этот день навсегда запечатлелся в памяти у каждого из нас.
Мы были беженцами в селе Гойты[28]. У нас во дворе жили три семьи: бабушка, тетя и двоюродный брат Орцик; дядя, его жена, два сына и две дочери; и наша семья — папа, мама, я, три сестры и брат. В это утро каждый из нас как будто предчувствовал несчастье, каждый был необыкновенно близок друг к другу.
В этот день был день рождения у моего двоюродного брата Биболта. Мы поздравили его и пошли спать. Уже в 22:00 меня разбудила сестра. Начали сильно стрелять… Наш попугай стал метаться в клетке и кричать что-то, как будто чувствовал приближение смерти. Мы оделись, вышли в коридор. Мой брат Тима и двоюродный брат Орцик ужасно хотели спать, особенно Орцик. Отец вышел вместе с дядей за калитку, где уже стояли папины двоюродные и троюродные братья. Мама с тетей тоже вышли за ними. Мы остались с бабушкой в коридоре. Я и моя сестра Бэлла хотели выйти к маме, чтобы позвать их, но не тут-то было: началось что-то ужасное, небо стало красным. Моя сестра забежала в дом, я — за ней. Нас бомбили. Потолок начал обваливаться, мама с тетей успели забежать в дом. Наша машина, стоявшая во дворе, загорелась. Я начала звать отца. Все плакали. Загорелась крыша дома, мы кричали, задыхались от дыма и копоти. Я видела ворота, которые отбросило далеко, а за воротами стояли родственники, в том числе мой отец, и у меня защемило сердце: неужели его больше нет? Я начала его звать. Я даже не знаю, как это случилось. Он забежал сквозь огонь к нам и вывел нас из дома. Мы выбежали все босиком и поползли задом. Все начали спрашивать об Орцике. Уже в яме, за домом, дотронувшись до спины своей сестры и увидев кровь, я испугалась. Она была ранена. Моя мать, отец, сестра, двоюродный брат Биболт были ранены. Моя бабушка и Орцик были убиты. У Орцика оторвало полголовы, бабушке пуля попала прямо в сердце. Весь коридор был в крови. В эту же ночь умер троюродный брат отца[29].
26
6 декабря 1999 года было объявлено, что «коридор безопасности» в районе с. Первомайское будет действовать только до 11 декабря — т. е., по сути, жителям города был предъявлен ультиматум.
27
Так называемые «коридоры безопасности» на самом деле не гарантировали безопасности выходящим по ним мирным жителям, поскольку нередко подвергались обстрелам.
29
21 ноября 1999 года примерно в 21:00, российская артиллерия нанесла удар по центру села Гойты (ранее обстреливали только окрестности). По ул. Гагарина около двадцати домов получили повреждения, под удар попала также ул. Кирова. Свидетели сообщали о гибели от 5 до 8 человек, в том числе ребенка 5-ти лет, юноши 17-ти лет, мужчины около 60-ти лет и трех женщин (из сообщения Human Rights Watch от 25 ноября 1999 года).