Андрею нравилась напряженная служба: подъем в 6 часов, утренняя пробежка 12 км во всем обмундировании (на голове «сфера» 8 килограммов, бронежилет 12 килограммов, автомат, завтрак, 4 часа спаррингов (проверка физической подготовки), дневной сон, опять тренировки — такие напряженные, что среди ночи их не будили, давая выспаться.
В течение всей службы он никогда не жаловался ни на что, но ведь сердце мое болело за сына, словно чувствовало, к чему идет дело. В сентябре 1994 года пришло письмо о том, что он уезжает в командировку, но не сказал куда, так как сам еще не знал, а через месяц — телеграмма: «Привет вам из Северной Осетии…»
В декабре начала развертываться полномасштабная операция, но в бои их не бросали. Подразделение, в котором служил Андрей, считалось элитным, им пришлось охранять аэропорт. В январе 1995 года, когда федеральные войска понесли большие потери[126], им пришлось разгружать КамАЗы с трупами. Горели танкисты, успевали только трупы выносить. Но в письмах домой было все наоборот: «Мы здесь отдыхаем, загораем…» Одним словом, курорт.
В это время ряды федеральных войск пополнились ребятами нового призыва. Эти новички не умели даже защититься, не умели стрелять, в то время как спецназовцы могли это делать из любого вида оружия.
Был такой случай: их попросили расчистить дорогу. Выбросили их десантом в чистое поле. Была зима, но оделись легко, много пищи с собой не брали. Выполнили задание. Пора возвращаться, но за ними день никто не приезжает, другой, и никаких сообщений. С ними был еще и ОМОН (милиция). Ребята из ОМОНа денек там покружились и ушли кто куда, а войскам спецназа — нельзя: уйдешь — трибунал. Вот они неделю там и просидели, — есть было почти нечего, согрелись лишь тогда, когда землянки вырыли.
Когда за ними приехали, выяснилось, что их просто забыли. А потом холодных, голодных отвезли в деревню, где жили русские старушки. Они их накормили, отогрели, стали просить, чтобы они не уходили — боязно все-таки, ведь столько русских убивали, брали в заложники, выставляли в окна, прикрываясь ими, и просто палили по ним.
Дальше пошли более серьезные бои, но о трудностях Андрей, как всегда, ничего не писал.
Приехал новый начальник. Тренировки усилились. Стали прыгать с вертолета, а это очень трудно. Стали поговаривать, что их готовят к штурму. В основном эту группу посылали на помощь неопытным ребятам.
Вообще-то, в их отряде серьезных потерь не было, и лишь в бою под Бамутом погибло 16 человек из 200; это были очень тяжелые бои[127]. Самым ожесточенным был бой под Самашками, за который Андрей и получил орден спецназа, который давали только особо отличившимся. А за последний бой он был награжден орденом Мужества[128].
В этот день их подняли в 5 утра по тревоге, приказали занять высотку. Авиация не вылетела, потому что была плохая погода. Были сведения, что там сидят боевики. Прождали до полудня, а потом решили послать разведку. Пошли 4 человека. Смотрят, на косогоре человек метнулся. Решили его изловить и пошли за ним.
Когда стали дальше углубляться на высотку, то тут же поняли, что их просто-напросто заманивают. Но назад дороги уже не было. Попросили подмогу. А в это время стали бомбить с той высотки по колонне, которая стояла внизу. Подбили БТР, в котором сидел мальчик из Рязани — Смирнов Костя. Его вообще в клочья разнесло. У прапорщика, который стоял позади танка, снесло всю правую сторону, когда слетела крышка люка. Прошла только пара часов, а было уже два трупа. (Так рассказывала мама Андрея. Ая думала: «Прошлоуже два часа применения современного вооружения, а еще только два трупа!»)
После того как они помогли своим товарищам уйти, сами решили выбираться оттуда. Но они не смогли завести свой БТР. Андрея ранило осколком гранаты в шею — туда, где проходила сонная артерия. Подошли свои ребята. Еле-еле дотащили, потому что парень был большой. Сразу же сделали укол, а он лишь глаза открыл и ничего не сказал. И жил он после этого примерно 10–15 минут.
Вот так вся служба и закончилась. А ведь в последнем письме писал, что приедет загорелый, отдохнувший, чтобы только ждали.
Я слушала маму Андрея и думала: сколько людей погибло? сколько ранено? сколько пропало вез вести? Могу привести данные по количеству убитых солдат на 1997 год: 4379 человек, но на сегодняшний день эта цифра увеличилась во много раз[129].
ДВАЖДЫ ПЕРЕСЕЛЕННЫЕ ЗА ОДНУ ЖИЗНЬ
Родился Абдул Муслим в селе Алхазурово[130] Урус-Мартановского района. Отец его воевал на фронте в Великую Отечественную войну, был лейтенантом. 23 февраля 1944 года трехлетнего Абдула Муслима вместе с мамой и старшей сестрой посадили в телячий вагон и депортировали в Казахстан, в Семипалатинскую область. Есть было нечего, после долгого голодного «путешествия» дети ослабли. Сердце матери не выдержало, и она украла у людей хлеб. Ее судили, посадили на 1,5 года в тюрьму. Так Абдул, его сестра и его мама потеряли друг друга.
127
Безуспешные попытки штурма села Бамут силами внутренних войск продолжались с 14 по 19 апреля 1995 года. Село было заранее покинуто местными жителями, и чеченские отряды оборонялись там до 24 мая 1996 года, когда село было взято войсками генерала Шаманова.
128
В с. Самашки вечером 7 апреля 1995 года произошло столкновение с немногочисленной группой боевиков, не успевших уйти из села, в результате погибли несколько военнослужащих федеральных сил.
129
Сведения из книги: