— Работа над новым договором потребует намного больше времени, чем простое подтверждение действия прежнего, — сказал Варда. — Вряд ли ошибусь, если предположу, что она потребует нескольких лет. Кстати, договор с князем Олегом был подписан через четыре года после осады им Константинополя.
Игорь не сомневался, что услышит именно такой ответ. Он помнил, как Византия под всевозможными предлогами оттягивала подписание договора с князем Олегом, и был уверен, что точно так она постарается поступить и с ним. Ведь покуда будет якобы готовиться договор, в самой Руси либо вокруг неё может случиться всякое, в том числе события, которые позволят империи отказаться от заключения нового договора и соблюдения старого. Но Игорь не собирался идти на поводу у императора — победителем был он, и Новый Рим почувствует это!
— Патрикий, ты путаешь две вещи: разработку нового договора и дополнение несколькими статьями уже существующего, — сказал он. — Я намерен заключить договор в следующем году, а если императорские чиновники не успеют закончить работу над ним к назначенному сроку, я приду с войском под стены Царьграда, чтобы поторопить их. Передай это императору.
— Обязательно передам, великий князь, — пообещал Варда. — Зная миролюбие моего императора, скажу, что и в этом твоём желании он может уступить.
— Я был уверен в этом, — улыбнулся Игорь. — Осталось только узнать, где твой миролюбивый император собирается заключать договор.
— Конечно, в столице Нового Рима — граде святого Константина. Прекрасном городе, к которому вы, русы, всегда приходите с войной, а уходите от него с миром.
— Хорошо, пусть будет так. Но прежде император пришлёт в стольный град Руси посольство с этим договором, и я от имени Руси дам клятву, что стану блюсти его. После этого уже моё посольство отправится в Царьград, чтобы услышать такую же клятву, данную Христу, от твоего императора.
— Великий князь, ты хочешь слишком многого. Мой император готов пойти тебе на многие уступки, однако, не на всё. Ты требуешь удовлетворения своих пожеланий так, словно уже выиграл войну, которая ещё не начиналась. Ты стоишь на пороге империи, а ведёшь себя так, будто поставил её на колени.
— Мои требования кажутся империи чрезмерными? Возможно, это потому, что мои войска действительно только подошли к границам Нового Рима, но не переступили их. Я готов исправить это упущение и повторить свои условия мира под стенами Царьграда. Но тогда императору придётся выслушать и требования болгар и угров[10], которые согласны стать моими союзниками и примкнуть к моему войску, когда оно окажется на той стороне Дуная. Пусть император учтёт это и хорошенько подумает, принять мои условия мира или отклонить.
— Мой император превыше всего ценит мир с соседями и благополучие своих подданных. Поэтому возьму на себя смелость заявить, что ради дружбы с Русью он готов выполнить все перечисленные тобой, великий князь, условия и пожелания.
— Рад слышать это, патрикий. Прибавь к добродетелям своего императора, о которых ты так любишь распространяться, и его благоразумие. Благодаря ему нам с тобой удалось решить самое главное, а об остальном будешь говорить с моими боярами и воеводами. Был рад нашей встрече и надеюсь ещё раз увидеть тебя при заключении договора о дружбе Нового Рима с Русью...
Расставшись с Вардой, Игорь не захотел ни остаться с воеводами, ни отправиться в свой шатёр, где ему непременно стали бы докучать различными делами. Он не желал ни видеть, ни слышать никого, даже ближайших соратников! Пусть считают, что великого князя распирает от гордости за только что пережитые минуты, когда он заставил императора могущественной Византии принять все до единого свои условия мирного договора с Русью, и что он желает насладиться торжеством наедине с собой, не делясь им с кем-либо. Как они ошибаются! Игорь хочет остаться сам с собой не для того, чтобы петь себе хвалебные песни и тешить самолюбие, а чтобы поразмыслить о делах не менее важных для него и державы, нежели только что завершившийся поход. А это такие дела, о которых он не может говорить ни с кем, кроме оставшейся в Киеве жены Ольги[11].
10
11