Эта конфронтация между христологическим содержанием евангелического благовестия с одной стороны и с другой стороны с иудейским и греческим менталитетом непосредственно связано с проблемой истины. Обычно считается, что главная характеристика иудейского мышления в противовес мышлению греков заключается в интересе иудеев к истории."Знамения", которые ищут иудеи, говорит ап. Павел, являются проявлениями присутствия Бога и Его деятельности в истории. Этими"знамениями"и в них истина проявляет себя исторически как верность Бога Своему народу. Когда в Ветхом Завете предлагается"эмет"Бога, то следует, что Слово Божие является звучащим, определенным и соответствующим.[72] Таким образом, истина становится тождественной"клятве"Бога, Который не нарушает ее никогда (Пс.132,11) и по этой причине она является надежной.[73] Все это имеет место в сфере истории, которая творится обетованиями Бога Своему народу. Следовательно, сам ответ этого народа образует часть такого определения истины. Верность Богу, исполнение Его воли или исполнение Его закона приводит в результате к"деланию истины".[74] Согласно такому способу понимания истины именно обетования Божии можно рассматривать как окончательную истину, а эти обетования совпадают с целью или исполнением истории. Короче говоря, именно эсхатологическая истина ориентирует дух человеческий в направлении будущего.
Греческий ум со своей стороны ищет истину таким путем, который возвышается над историей. Начиная с наблюдения над этим миром, греческая мысль ставит вопрос о бытии таким образом, который органически и нераздельно связан с наблюдающим и постигающим разумом. В досократов период греческая мысль концентрировалась на основной связи между бытием (e‹nai) и мыслью (noe‹n).[75] Несмотря на более поздний ход развития и многие изменения в ходе своей истории,[76] греческая мысль никогда не отказывалась от идеи единства, существующего между разумным миром (nohtЈЈ), мыслящим разумом (noаj) и бытием (eЌnai).[77] Благодаря единству между тремя этими элементами греческая мысль достигла удивительного ощущения"космоса", термина, который означает гармонию и красоту. Именно в этом единстве следует искать истину. Истина в основном тождественна с добродетелью (ўretѕ) и красотой (tХ kalТn).[78] Вот почему истина для греков, прежде всего космологический вопрос.
Как следствие этого способа мышления место истории в греческой онтологии является проблематичным. Исторические события должны объясняться или каким‑то lТgoj, то есть они должны быть приписаны какой‑то причине, которая объясняет их[79] или они лишаются объяснения, то есть опускаются как не имеющие смысла в существовании.[80] Объяснить историю или оправдывать ее не является таким уж разным делом как это может показаться с первого взгляда. Неоплатонизм, который оправдывает историю и материю, был таким же греческим по менталитету, как и великие историки, и художники классического периода. Обе стороны разделяли одну и ту же онтологическую предпосылку, в соответствии с которой предполагалось, что существование, жизнь составляют единство, закрытый цикл,[81] который образуется"lТgoj"ом и"noаj"ом. История и материя должны были приспособиться к этому единству или выпасть из сферы существования. История постольку, поскольку она является сферой свободы, где лицо — божественное или человеческое, по–видимому, таким образом, противоречат закрытому онтологическому единству, порожденному соединением бытия и логоса, не могла быть базисом для истины и подходом к истине.[82]
Эта"закрытая онтология"или монизм греческого разума составляет по нашему мнению критический момент конфликта между греческим мышлением и библейским в эпоху греческих Отцов. Именно этот пункт, вместе с неразрывно связанной проблемой истории и материи, иллюстрирует вызов, брошенный в Библии греческому мышлению относительно истины, не только в период греческих отцов, но также в средние века и в новые времена, включая нашу собственную эпоху. Итак, проблема может быть представлена следующим образом: Как может христианин принимать идею, что истина действует в истории и творении, когда предельный (ультимативный) характер истины, и ее уникальность, кажутся противоречащими изменению и распаду, которым подвержены история и творение?
75
Напр., Парменид,"Фрагменты"5д, 7:"Мысль и бытие являются одним и тем же. Мысль и то, для чего существует мысль, являются одним и тем же."Сравн. Платон"Парменид"128б. Сравни Климент Александрийский,"Строматы", VI.
76
О нюансах отношений между"eЌnai"и"lТgoj"смотри в наблюдениях М. Хейдеггера в его"Введение в Метафизику"(1953), особенно стр.88 и далее.
77
Это можно найти уже в истории греческой мысли в неоплатоновский период. Смотри напр., у Плотина"Эн."V, 1, 8 и т. д. Сравн. К. Кремер"Неоплатоновская философия бытия и ее воздействие на Фому Аквинского"(1966), стр.79 и далее. Относительно того факта, что здесь мы имеем возрождение первоначального монизма в греческом мышлении смотри С. де Фогель"Философия"."Исследования в сфере греческой философии"(Философские тексты и исследования, 19) I (1970), стр.397–416. Сравни относительно этих проблем Главу этой книги.
78
Идея добра, по–видимому, является также идентичной идеи истины и именно"lТgoj"творит эту идентичность, так что"ўretѕ"и"gnоsij"становятся одним и тем же (напр., по всем трудам Платона"Мемнон"и"Республика").
79
Этот метод использовался в греческой классической историографии. Смотри у С. Н. Кохрэ"Христианство и классическая культура", 1944, стр.457 и далее.
80
Неоплатоновская мысль выдает это отношение. Согласно его биографу Порфирию, Плотин стыдился своего тела и отказывался говорить о своих предках или позировать для скульптора или художника (Порфирий,"Жизнь Плотина", 1).
81
Сравни Э. Л. Маскаль"Открытость бытия", 1971, стр.246 и далее, который указывает на классическую мысль, как на платоновскую, так и аристотелеву, как придерживающихся учения о"закрытых"природах. Для всех язычников–греков"все имело приятно округленную природу, которая косвенно содержала все, чем бытие могло бы стать… Чего греческая мысль не могла терпеть…, так это идеи, что бытие могло стать более совершенным в своем роде путем приобретения какой‑то характеристики, которая"раньше не подразумевалась в его природе".
82
Примечательно, что какое бы понятие об истории мы не встречали в среднем платонизме, мы всегда встречаемся к лицу лицом с убеждением, что первоначальная истина страдает от своего рода мышления или"падения", она проходит через историю. Смотри, напр., относительно Цельса у С. Андерсена,"Логос и Номос:"Полемика Цельса против христианства", 1955, стр.146 и далее, или относительно Немезия у Дж. Х. Вашинка"Тимей", 1962, стр.13 и далее.