2. С другой стороны, апостолы рассматриваются как лица, имеющие эсхатологическую функцию[530]. В этом случае воображение и схемы, используемые для характеристики апостолов, совершенно отличаются от тех, которые используются в том случае, который я назвал “историческим”. Это различие применяется как к самим апостолам, так и к их отношению ко Христу и Церкви. Таким образом, апостолов рассматривают как коллегию, а не как отдельных лиц, рассеянных для дел миссии по всему миру. Это различие значительно и соответствует различию между миссией и эсхатологией. Миссия требует посланничества во все концы земли, в то время как эсхата подразумевает призывание рассеянного народа Божия со всех концов земли в одно место[531]. Апостолов в их эсхатологической функции нельзя представить как индивидуумов; они образуют неделимую коллегию. По этой причине они в основном и первично изображаются как коллегия Двенадцати всегда, когда упоминается их эсхатологическая функция[532]. В этом случае отношение апостолов ко Христу и к Церкви выражается по–другому, чем при историческом подходе. Здесь апостолы не следуют за Христом, а окружают Его[533]. И они изображаются не как связь между Христом и Церковью в каком‑то историческом процессе, а как основания Церкви в присутствии Царствия Божия здесь и сейчас[534].
Эти два подхода к идее апостольской непрерывности нельзя, конечно, очень упрощать, ибо, как я уже сказал ранее, новозаветная картина концепции апостольства является сложной. Необходимо объяснить, например, место ап. Павла или других апостолов в той эсхатологической картине, которая основывается, прежде всего, на Двенадцати[535]. Но тот факт, что сам ап. Павел — и ап. Лука от его имени — должен был искать способ соединения своего апостольства с апостольством Двенадцати и Иерусалимской Церковью[536], показывает, что два подхода, о которых я здесь упоминал, ясно отражались в сознании первоначальной Церкви.
3. Продолжение существования этих двух подходов в послеапостольские времена является очень поучительным для нашей темы. С постепенным исчезновением апостолов Церковь должна была встретиться лицом к лицу с проблемой апостольской непрерывности и выработать способ ее решения. Существующие источники показывают, что и исторический и эсхатологический подходы к проблеме непрерывности в это время сохранялись.
Исторический подход ясно выражен в I Посл. Климента. Схема"Бог посылает Христа — Христос посылает апостолов"становится основой понятия непрерывности с точки зрения исторического процесса:"Апостолы объявили нам благую весть от Иисуса Христа. Иисус Христос был послан Богом. Таким образом, Христос приходит от Бога, а апостолы — от Христа. Поэтому эта двойная миссия с ее чином приходит от воли Бога"[537]. Это является точной новозаветной схемой, как я изложил ее ранее, и не ее базисе I Clement уточняет теорию непрерывности:"Следуя наставлениям нашего Господа Иисуса Христа, полностью убежденные Его воскресением и твердые в своей вере в слово Божие, апостолы отправились силою Святого Духа возвещать повсюду благую весть о пришествии Царствия Небесного. В разных деревнях и городах они возвещали слово и, таким образом, творили вышеуказанное и… устанавливали «™piskТpouj kai diakТnouj» для будущих верующих"[538]. Это является четко отработанной теорией непрерывности, преемства, базирующейся на историческом подходе. Этот текст широко использовался в связи с идеей апостольского преемства.
530
Важность эсхатологии для понимания первоначальной концепции апостольства стала очевидной в связи с раскрытием эсхатологического характера учения Христа благодаря трудам Дж. Вайса и А. Швейцера. Сравни Э. М. Кредель, “Понимание апостолов в новом экзегезисе”, “Журнал католического богословия” 78, 1956, 169–93 и 257–305. А также И. Рольф “Апостолат”, 1965, стр. 23–27. Следствия эсхатологии для преемства Церкви с апостолами недавно были подчеркнуты В. Панненбергом “Значение эсхатологии для понимания апостольства и кафоличности Церкви”, “Истина”, 14, 1969, 154–170; Англ. перевод в “Один во Христе”, 6, 1970, 410–429; Смотри также Л. Сервэ “Апостольская миссия…” 1964, стр.43–66, и Ив. Конгар в “Экуменика” 1966, стр.61–88, особ., стр.75–76.
531
"Дидахи"9.4,10.5. Сравни Мф.25,32; Ин.11,52 и далее. Подчеркивая различие между"миссионерским"и"эсхатологическим"образами апостольства, я не хочу отрицать эсхатологический характер апостольской лексики, как он проявляется особенно у ап. Павла (смотри об этом сочинения, упомянутые в предыдущем примечании, особенно Панненберга и Конгара). Но я придерживаюсь точки зрения, что существует различие между эсхатологией, понимаемой как ориентация, и эсхатологией, понимаемой как состояние существования, которое открывается здесь и сейчас. Как ориентация, эсхатология кажется результатом исторического процесса как кульминационная точка миссии (например, у вышеупомянутых авторов) в то время как состояние существования она противостоит истории уже сейчас, являясь присутствием, но не в рамках истории. В последнем случае"иконический"и литургический подход к эсхатологии более необходим, чем в первом. Именно понимание эсхатологии как такого рода присутствия Царствия здесь и сейчас требует собрания рассеянного народа Божия и апостолов. Как таковой, этот образ предполагает конец миссии. Этот предваряющий опыт присутствия эсхаты здесь и сейчас — а не просто ориентация в направлении этого конца — присутствовал там сначала (Деян.2,17) и реализовался главным образом в евхаристии ("Дидахи"). Именно с такого рода эсхатологией я хочу соотнести здесь мою тему.
532
Смотри, например, Мф.19,28; Лк.22,30. Сравни Деян.1,12–26 (о ее эсхатологических связях сравн. 2,17).
533
Этот образ, основанный на Тайной Вечере (отметьте снова эсхатологический контекст), стал стандартной формой ссылки на апостолов в евхаристических литургиях со времен Апокалипсиса и Игнатия Антиохийского.
534
Откр.21,14. В Послании к Ефес.2,20 мы имеем использование образа"апостолов"в качестве основания Церкви в историческом смысле. Но в этом случае ссылка на"апостолов", вероятно, относится не к Двенадцати или к апостольской коллегии, а к миссионерам.
535
О нынешнем состоянии исследований по этому вопросу смотри у Р. Шнакенвергера, цит. соч., стр.8 и далее.
536
Об апостоле Павле смотрите сочинение И. Мунка"Павел и священная история", 1954. Сравн. тезис П. Гехтера относительно зависимости ап. Павла от Двенадцати"Рамки апостольства Павла"в"Петр и его время", 1958, стр.338–450. О важности Двенадцати для преодоления напряженности ("дуализм"?) между"институциональным"и"харизматическим"Апостолатом смотрите у Ж. Л. Дейба"Институт и…", 1950, стр.47 и далее. Усиление позиции Иакова очень поучительно для аргумента этой статьи относительно нашего эсхатологического подхода к апостоличности с точки зрения постоянных структур Церкви. С уходом Двенадцати из Иерусалимской Церкви (уход для миссии?) схема"апостолы и пресвитеры"заменяется на"Иаков и пресвитеры"(Деян.21,18). Значение этой схемы заключается в эсхатологической природе Иерусалимской Церкви как центра земли, где все миссии сходятся в своей окончательности (Рим.15,19). Павел должен примириться с"Иаковом и пресвитерами"именно потому, что последние представляют эсхатологический суд Церкви. Таким образом, с самого начала мы имеем структуру, возникающую из эсхатологического статуса собрания Церкви. Более чем многозначительно то, как эта модель передается в евхаристию и через нее в епископат после падения Иерусалима. Здесь нет возможности обсуждать это (сравн. прим.87 ниже; а также мою книгу"Единство Церкви в евхаристии и епископ в первые три столетия (1956 г. — на греческом языке). Но интересно отметить это развитие в связи с эсхатологическим подходом к апостоличности.