Андрейка что-то пытался сказать, отчаянно жестикулируя.
Лера повторила попытку с крючком, и, он, наконец, сдался — створки окна распахнулись. Мальчик от неожиданности отпрянул резко, потерял равновесие и скрылся на несколько секунд из вида. Затем, потирая ушибленный локоть, появился вновь.
— Отец Александр, благословите!
— Бог благословит!
— Батюшка, там, рядом с храмом уполномоченный ходит, все выспрашивает, вынюхивает про крест. Сказал, если не отдадим, то вас на Соловки! — Глаза мальчика наполнились слезами, и он, не в силах сдерживаться, заплакал, закрывая лицо руками. — Что делать, батюшка! Нельзя вам туда, там заморят вас, убьют. — Плечи его сотрясались от рыданий.
— Ну что ты, что ты, Андрей, негоже тебе впадать в уныние. Христиане всегда гонимы были, так и должно быть. А за веру пострадать — высшая награда от Господа.
— Что вы говорите такое! Как же без вас? С кем останемся?
— С Богом. Он нас не оставляет. Время такое наступило. Терпеть и не оставлять молитвы.
Андрейка приблизился к батюшке почти вплотную и прошептал:
— А если отдать им крест? Они выпустят, уполномоченный говорил, а мы вас спрячем, за Касплей у деда домишко был, в лесу, никто туда не сунется. Не найдут. И Соню туда с вами.
— Нет. Нельзя крест отдавать. Это реликвия. Это мощевик.[53] Там частица древа Креста Господня, там мощи угодников Божиих: Сергия Радонежского, Александра Невского, Митрофана Воронежского. Золото и камни — это всё пустяки. А его в лучшем случае переплавят. Или продадут за границу. Уйдет святыня. Ты скажи Фотинье, пусть оклад серебряный, потир золотой отдадут, лжицу. В фонд голодающих. Это у прихожан находится. Она знает. Скажешь, батюшка благословил. А про крест — молчи. Куда делся — неведомо.
— Понял, батюшка. Всё понял. — Андрейка вытер глаза. Лицо его стало очень взрослым.
— И еще, запомни, Андрейка, придёт время — и службы в храме нашем возобновятся, Литургию будем служить с этим крестом и Евангелием. Запомни мои слова.
Батюшка положил ладонь на голову мальчика, погладил ласково. Ты отвечаешь, слышишь? Во чтобы то не стало! Доживешь до этого времени, я знаю.
— Как старец Симеон?
— Как старец Симеон.
Отец Александр закрыл окно, Андрейка растворился в сумраке резко упавшей на сад ночи.
Дверь распахнулась, в комнату вошли трое: Петруха, Митяй и человек в кожаной тужурке и темно-синих галифе. Грудь его была перепоясана портупеей, в руке он держал наган.
— Встать!
Лера встала, испуганно одёрнула платье, священник не шелохнулся у окна, только смотрел на них внимательно, словно пытался что-то понять.
— На выход! Руки за спину! — рявкнула кожаная тужурка. — Шаг в сторону — буду стрелять!
Первой вышла Лера, за ней отец Иоанн, потом Тужурка, Петруха и Митяй. В кухне испуганно притулился к печке Михеич.
— Встать! — рявкнул на старика. — Развели здесь милосердие, с попом заигрывают третьи сутки! Девку ему подсадили, Пинкертоны[54] хреновы! Где Крест? Где золото? Сегодня это должно было быть в городе! Голод в стране, а они тут антимонии разводят!
Петруха вытянулся по струнке, за ним выровнялся Михей.
— Разрешите доложить! На территорию села проник шпион, который выдавал себя за уполномоченного.
— Как! — Тужурка покраснел от злости, затопал ногами. Вы тут для чего поставлены? Не могли документы проверить?
— Так у него мандат! Черным по белому написано.
— Имя! — взвился в очередной раз.
— Петруха меня зовут, — Петруха вытянулся струной и побледнел от страха — а его — ткнул пальцем в грудь Митяя — Митяй!
— О!!! С кем приходится иметь дело!!! Имя того, уполномоченного!!!
— Так Феликс имя. Эд-мундович — Петруха заулыбался оттого, что получилось выговорить без запинок.
— Эдмундович? Дзержинский?
— Во, точно, Дзержинский. В мандате написано так. Дзержинский.
Тужурка схватился за голову. Дураки, кретины!!! Остолопы. Где он?
— Так у Фотиньи. Поселили к ней.
Митяй с готовностью сделал шаг вперёд:
— В бане моецца. Натопили ему баню, значит.
— Я щас всем вам баню натоплю. Этих назад! Закрыть! И глаз с них не спускать! Головой отвечаешь! — посмотрел на Михеича, брезгливо поморщился. — Ведите туда! К Фотинье! Посмотрим, что там за Дзержинский объявился.
Михеич закрыл дверь, задвинул щеколду, грозно для виду прикрикнул:
— Сидеть, понимаешь ли!
Лера обессилено упала на скамью, батюшка присел рядом.
— Дед, что это было?
— По-видимому, в село прибыл уполномоченный, вслед за ним другой. Только почему они друг о друге не подозревают? И почему Дзержинский?
53
Мощеви́к — общее название ёмкостей для хранения частиц мощей.
Мощевики изготавливаются в различных формах: крест-мощевик (в том числе наперсные и напрестольные кресты, например крест Евфросинии Полоцкой); малые частицы мощей при помещении в мощевик заливаются воскомастикой, предохраняющей их от выпадения или повреждения. В мощевик могут помещаться мощи как одного святого, так и многих (например, Кийский крест содержит частицы мощей 108 святых).
54
Нат Пинкертон — вымышленный персонаж, главный герой детективных историй о гениальном сыщике. В начале XX века популярность его похождений была настолько велика, что тираж очередного выпуска (так назывались эти издания) в пятьсот тысяч экземпляров легко расходился за месяц. Для примера: очередное издание «Преступление и наказание» Достоевского Ф. М., вышедшее в то время количеством две тысячи экземпляров, продавалось четыре года.