Посланнику, равно как и сенату, сие предложение пришлось по нраву. За означенными деятелями послан был знатный вельможа, дабы поведать им, с какой целью их приглашают, и просить их прибыть не мешкая. Тот застал их всех в городе Банки и сообщил им, что было ему поручено. На этом застиг их Час, и благородные генуэзцы, изменившись в лице, велели знатному гонцу передать пресветлому дожу, что они, едва услышав предложение короля Франции, собрались было тотчас двинуться в путь, но столь крепко припечатались к седалищам испанским, что встать с места не имеют возможности, разве только потащив сии седалища вслед за собой, чему мешают гвозди, вбитые в Неаполе и Сицилии и намертво закрепленные присягой верности Испании. А еще хотят они напомнить его светлости, что король Франции движется вперед, подобно галернику, обернувшись спиной к цели своего пути, и все, что видит, подгребает к себе; пора дожу открыть глаза, ибо монарх сей выступал некогда как инквизитор против еретиков, а ныне — как еретик против инквизиторов.
Вельможа воротился ко двору и громким голосом передал сей ответ.
Мусью был крепко раздосадован и смущен и, едва сдерживая гнев, мял в руках свой плащ с пелеринкой и алым воротником.
А дож сказал, дабы еще распалить его:
— Скажите христианнейшему королю, что хоть наша республика и не уважила его просьбы, она обещает ему, ежели он еще раз сунется в Италию, служить ежегодные мессы за упокой души французов, что сложат здесь головы, как и за тех, что уже покоятся в Павийском лесу, вымостив его скелетами. А пока его величество пребудет в плену в государстве Миланском, мы обязуемся оплачивать его содержание и, более того, предлагаем немедля выкупить его за сто тысяч дукатов. Вас же просим принять от нас в дар историю Карла Пятого. Чтение сие в дороге покажется вам занимательным, а королю вашему послужит верным путеводителем.
Мусью, не помня себя от злости, вымолвил:
— Из слов ваших явствует, что вы все — добрые и преданные вассалы короля-католика, обернувшиеся заморскими галисийцами по милости тех самых седалищ, что препятствуют установлению между нами добрососедских отношений.
XXXIV
НЕМЦЫ-ЕРЕТИКИ
Немцы, еретики и протестанты, кои насчитывают у себя столько же ересей, сколько человек, и только и знают, что подстрекать властолюбие шведов да коварство герцога Саксонского, маркиза Бранденбургского и ландграфа Гессенского, долго хворали французской болезнью и решили наконец разом избавиться от нее, ибо как ни вгоняли их в пот тяжкие лишения, как ни смазывали их ртутной мазью в Нордлингеновой печи, как обильно ни пускали им кровь usque ad animi deliquium[24] в бессчетных военных поражениях — ничто не шло им на пользу.
Собрали они всех лучших лекарей, каких только сумели отыскать, от сторонников рационального направления до спагириков, и, поведав о своем горе, потребовали более действенного лечения.
Одни врачи держались взгляда, что спасти их можно, изгнав все французские гуморы, засевшие у них в костях; другие, полагая, что болезнь гнездится в голове, советовали прочистить мозги и вытравить оттуда грязные замыслы с помощью прославленного Галеном Гиппократова тетрагона, по внешности напоминающего табачный дым. Иные же, суеверные и преданные тайным наукам, утверждали, что больные страдают не от естественной хвори, а одержимы бесами и как таковые нуждаются в заклинаниях и заговорах.