У Масарика явно был совершенно другой мотив. Он желал иметь сына. Его собственный, Ян, не совсем это желание удовлетворял. Его считали бабником и бонвиваном (пресса писала о различных его романах, в том числе и с Ольгой Шайнпфлюг, то еть Чапековой). Бенеш и Чапек в какой-то степени могли играть роль такого сына. Бенеш умел быть ассистентом. Еще студентом он восхищался своим профессором и носил за ним портфель. Чапек, в свою очередь, воплощал силу интеллекта — то есть, в сумме, все то, что такая голова как Масарик могла ценить в потомке: быстрота ума, воодушевленность, серьезность, чувство пропорции…
Чапек как раз потерял отца и похоронил его в саду собственной виллы (!) — среди растений, которые собственноручно посадил как рьяный садовник (чувствуете ли вы это желание создания, по крайней мере, у себя дома порядка и Рая?). Так что Масарик стал заместителем отца. К тому же, первым философом в истории человечества, который добыл трон, создал государство и управлял ним. Чешская Politeia[80]!
Только вот Чапек собственную концепцию мира слишком-то не поменял. Разум — творец Плана — казался ему подозрительным, а коллективные эмоции он считал коллективной же болезнью. В R.U.R. карта ведь тоже поворачивается, когда робот начинает вести себя как личность, как индивидуум. Это любовь вызывает такую метаморфозу. Но не физическая любовь, а сочувствие — оно умеет обходиться со всем лучше, чем ratio, ибо превращает все в практически бесконечную гармонию. Так что если когда-нибудь Чапека разум и привлекал, то разум любящий и способный к эмпатии.
Тем не менее, вскоре в его текстах появляется новое слово: "война". Поначалу только лишь с саламандрами. С теми самыми саламандрами, которых наш человек обнаруживает в Тихом океане и заботливо их корит, поскольку те умные и полезные, так как помогают ему собирать жемчуг.
Они зябнут как наши лягушки, у них детские лапки, всего четыре пальца, а между ними перепонка. Ходят ужасно смешно — чалап, чалап, чалап. И, конечно же, разговаривают — словно кот Микеш, что, собственно, никого не удивляет. Но эти саламандры уже почти что как люди, только быстрее размножаются и в любых обстоятельствах сохраняют дисциплину. Они рьяно поглощают человеческие знания, но вскоре видят в нем нечто ограниченное, что действует исключительно на суше. А они желают для себя своего, мокрого Lebensraum. Хотя в соответствии с законами биологии, они находятся где-то ниже человека, сами себя они располагают выше него. Саламандра превращается в сверхчеловека, начинающий поглощать очередные участки суши. Она преобразовывает их в мелкие лагуны, чтобы в них без беспокойства откладывать яйца. "Они уже под Дрезденом", предупреждает нас некто в средине книги. Германия представляет собой равнину, так что вокруг Берлина легко можно превратить землю в заливы для саламандр. Одни только Карконоши еще сопротивляются. А если кто повнимательнее осмотрит этот народец, тот заметит, что он более коричневый, чем зеленый. Чапек не писал утопию, а только лишь параболу-памфлет. Его political fiction здесь весьма политична и почти что реалистична. И опрос стоит так: а существует ли истина саламандр? И способна ли она победить?
Старый пацифист высказывается воинственно, старый релятивист защищает абсолют. И сам этим напуган. Ведь написал же он где-то: "До тошноты повторяю я собственные темы. Первая, пилатовская: Истина? А что есть истина? И вторая, собственная: У каждого имеется своя истина". Но теперь казалось, будто бы побеждает только ложь в различных проявлениях, истину невозможно отвоевать. Но нет, даже теперь Чапек не желает видеть мир исключительно в черно-белых красках. Он не думает ни о каких чешских антиобманах как противоядиях в аптечке чешской пропаганды. До сих пор он верит в терпимость. Истина, которую имеет он в виду, это не моноправда, но уравновешивание. Равновесие между истинами. Это до сих пор относительное, но никак не простое соотношение. Это истина небезразличная, которая существует, поскольку мы небезразличны. И хотя эта истина сама безоружна — она нас вооружает.
80
"Госуда́рство" (греч. Πολιτεία) — диалог Платона, посвящённый проблеме идеального государства. Написан в 360 г. до н. э. С точки зрения Платона, государство является выражением идеи справедливости. В диалоге впервые отчётливо определяются философы как люди, способные постичь то, что вечно тождественно самому себе (идея).