Местечко оказалось одной из тех старых кофеен, которые почти вымерли в семидесятых. Как и немногие другие сохранившиеся кофейни, оно держалось на плаву лишь за счёт того, что в нём установили бар и стали продавать дешёвую выпивку. Здесь не было африканских барабанов и объявлений о поэтических чтениях ― их пора давно прошла ― зато на стенах висели любительские картины, в беспорядке стояли дешёвые деревянные столы, а немногочисленные посетители старательно одевались под бродяг. Томаса Джерома Ньютона среди них не было.
Брайс взял в баре виски с содовой и стал неторопливо пить ― он приготовился провести здесь по меньшей мере несколько часов. Но не успел он приняться за второй стакан, как в бар вошёл Ньютон. Сначала Брайс не узнал его. Он слегка сутулился и ступал тяжелее, чем прежде. На нём, как всегда, были тёмные очки, но теперь он опирался на белую трость, а на голове у него ― что за нелепость! ― была серая фетровая шляпа. Его вела под руку толстая сиделка в форменной одежде. Подведя Ньютона к отдельно стоящему столику в дальней части комнаты, она усадила его и ушла. Ньютон повернулся в сторону бара и сказал:
― Добрый вечер, мистер Элберт.
На что бармен ответил:
― Сейчас подойду, отец.
Он открыл бутылку джина «Гордон», поставил её на поднос вместе с бутылкой ангостуры[48] и стаканом, и понёс поднос к столику Ньютона. Ньютон выудил из нагрудного кармана банкноту, вручил её бармену и, неопределённо улыбнувшись, сказал:
― Оставьте сдачу себе.
Брайс пристально следил из-за стойки, как Ньютон ощупью поискал стакан, нашёл его, налил себе полстакана джина и плеснул туда ангостуры. Не положив льда и не помешав напиток, он тут же начал его пить. Брайса вдруг прошиб пот при мысли о том, что же он скажет Ньютону, теперь, когда нашёл его. Может, просто броситься к нему от стойки бара, сжимая в руке стакан, и выпалить: «Я передумал! Я всё-таки хочу, чтобы антейцы пришли к власти. Я начитался газет и теперь хочу, чтобы нами правили антейцы»? Ну и смешно бы это смотрелось, теперь, когда Брайс действительно вновь его встретил ― и он показался ему таким жалким… Словно тот потрясающий разговор в Чикаго произошёл во сне или на другой планете.
Брайс долго смотрел на Ньютона, вспоминая, как он увидел корабль ― паром ― в последний раз, из иллюминатора самолёта ВВС, который унёс его, Бетти Джо и ещё пятьдесят сотрудников «Всемирной корпорации» со строительной площадки в Кентукки.
С головой уйдя в раздумья, он на миг почти забыл, где находится. Он вспоминал этот красивый, большой и нелепый корабль, который они строили в Кентукки, вспоминал, с каким удовольствием он над ним работал, то, как на время всецело погрузился в решение задач с металлами и керамикой, с температурой и давлением, как ощущал, что вовлечён во что-то важное, что-то стоящее. Наверное, корабль уже начал местами ржаветь, ― если ФБР ещё не закатало его целиком в термопласт и не отправило на хранение в подвалы Пентагона. Но что бы с ним ни случилось, этот ковчег вряд ли оказался бы первым средством возможного спасения, перемолотым бюрократической машиной.
Эти мысли привели Брайса совсем в другое расположение духа. «Да какого чёрта!», подумал он, встал и подошёл к столику Ньютона. Затем сел и произнёс спокойным размеренным голосом:
― Здравствуйте, мистер Ньютон.
Голос Ньютона казался столь же спокойным:
― Натан Брайс?
― Да.
― Что ж, ― Ньютон осушил стакан. ― Я рад, что вы пришли. Я надеялся, что вы придёте.
Почему-то интонация Ньютона, его легкомысленный беззаботный тон, привели Брайса в замешательство. Ему вдруг стало неловко.
― Я нашёл вашу запись, ― сказал он. ― Стихи.
Ньютон загадочно улыбнулся.
― Правда? И как они вам?
― Так себе. ― с вызовом ответил Брайс, но лишь почувствовал, что это прозвучало вздорно. Он прокашлялся. ― Зачем вы их записали?
Ньютон всё улыбался.
― Просто удивительно, до чего люди недогадливы, ― сказал он. ― Так говорил мне человек из ЦРУ. ― Он налил себе ещё джина, и Брайс заметил, как дрожат у него руки. Трясущейся рукой Ньютон поставил бутылку на стол. ― Никакие это не стихи. Скорее письмо.
― Кому же оно адресовано?
― Моей жене, мистер Брайс. И нескольким мудрецам у меня дома, которые готовили меня… к этой жизни. Я надеялся, что мои записи будут иногда крутить по радио в FM-диапазоне ― только этот диапазон передаётся между планетами. Но, насколько я знаю, их нигде не ставили.
48
Ангостура — популярный венесуэльский алкогольный напиток, концентрированный биттер крепостью около 45 %. В состав напитка входят различные растительные экстракты.