Дайкс отступил назад в явном восхищении. «Что вы думаете об этом? Конечно, здесь нужно много работать, и я буду занят шпаклёвкой и покраской почти всё лето, вообще я чувствую, что мне есть над чем поработать.» Он провёл нас по ступенькам к входной двери. Он отпер её и с гордостью отступил назад. «Посмотрите на это - почти три дюйма толщиной. И этот замок, и дверная ручка, и этот стук. Всё из цельной латуни и очень тяжёлое. Могу поспорить, что и за пятьдесят долларов вы не сможете заменить даже этот стук.»
Дверь открылась в небольшой вестибюль, за которым находилась большая квадратная приёмная, не обставленная мебелью, за исключением вешалки для одежды. Дайкс включил свет, и мы увидели большую комнату, по обе стороны, как и приёмная, без мебели.
Снизу донёсся лай собаки, и через мгновение мы услышали, как она скребётся в дверь в задней части дома, требуя, чтобы её выпустили. Дайкс улыбнулся. «Старый добрый Дюк.»
«Вы не собираетесь его выпускать?» - спросил я.
«Ему лучше там, внизу», - сказал он. Затем резким командным тоном: «Вниз, Дюк, вниз. Тихо.» Лай и царапанье немедленно прекратились, и мы услышали, как он послушно рысью спустился по лестнице. Дайкс прислушивался к удаляющимся шагам собаки и самодовольно ухмылялся тому, как она выдрессирована.
Он подвёл нас к широкой лестнице и, когда мы начали подниматься наверх, сказал: «Взгляните на эту балюстраду. Это цельное красное дерево.» Он постучал по ней костяшками пальцев.
Он провёл нас в комнату на втором этаже, которая, очевидно, служила гостиной. Она тоже была скудно обставлена: несколько кресел, журнальный столик и ковёр - вероятно, предметы обстановки их прежней квартиры, но теперь совершенно потерянные в этом новом просторе. Возле окна, в нише, стоял небольшой круглый столик с шахматной доской и коробкой шахматных фигур. К нему были придвинуты два кресла для бриджа, и Дайкс вышел из комнаты, чтобы вернуться с третьим.
Дайкс сделал ничью белыми и затем выиграл партию чуть больше чем за двадцать ходов. Когда они перевернули доску для следующей партии — правила требовали результата из трёх игр — Дайкс сказал: «Я думаю, этот гамбит показался вам немного странным.»
Для меня это было, конечно, странно. Он открыл партию, продвинув пешку королевской ладьи на четвёртую горизонталь.1 Это был, вероятно, худший ход на доске, и я мог припомнить, чтобы таковой использовал разве только самый простой новичок. Казалось, он намеренно ставит себя в затруднительное положение, чтобы компенсировать преимущество белых, и я подумал, что он проявляет любезность по отношению к своему старшему сопернику, который к тому же был гостем в его доме.2 Потом мне пришло в голову, что, выбрасывая свой первый ход, он, возможно, хотел лишь показать, насколько легкомысленно относится к Ники. Но по ходу игры начальный ход каким-то образом стал фокусом для сильной атаки на короля Ники после его рокировки. А затем внезапно атака оказалась просто отвлекающим маневром, и он захватил ферзя. Ники ничего не оставалось делать, как сдаться.
Он хмыкнул в знак признания поражения и опрокинул своего короля. Ники не умеет проигрывать. Они сыграли не более полудюжины ходов следующей партии, когда где-то в глубине дома послышался звон колокольчика.
«Это тот звонок, которого вы ждали?» - спросил я.
«Нет, это дверной звонок.» Он вышел из комнаты, и мы услышали, как он крикнул с лестничной площадки: «Поднимайтесь.»
Он провёл в комнату молодого человека своего возраста с рыжевато-каштановыми волосами и белым веснушчатым лицом с острыми, интеллигентными чертами. Он был одет в кожаную ветровку с меховым воротником. На шее у него на кожаном ремешке висела маленькая иностранная фотокамера с большим выступающим объективом. Дайкс представил его как своего друга Бада Лессера.
Дайкс не предложил ему стул, а Лессер, похоже, и не ждал оной. Он стоял, опираясь одной рукой на спинку стула Дайкса, а его глаза перебегали с доски на лица игроков.
«Вы играете, мистер Лессер?» - спросил я из вежливости.
«Иногда.»
«Он обыгрывает меня чаще, чем я его», - сказал Дайкс. Он сделал свой ход, а затем лениво откинулся назад и сказал: «Как тебе нравится моя фотокамера, Бад?»
Его друг пожал плечами. «Не знаю. У меня ещё не было времени отснять всю катушку. Я буду знать лучше, когда разберусь с тем, что у меня здесь есть.»
Ники, мучительно решавший, как ему поступить дальше, уставился на них, а Дайкс тут же переключил внимание на доску. Я тоже сосредоточился на доске. Мне показалось, что у Ники есть небольшое преимущество. Он сделал свой ход, и мы все немного расслабились.