Противник Бонхёффера в отделе внешних связей Национальной протестантской церкви, Теодор Хеккель, обратился к сотрудникам немецкого посольства в Стокгольме и потребовал следить за пастором Исповедующей церкви, «поскольку его влияние не способствует интересам Германии». Хеккель также написал во внутренний комитет Национальной церкви. По его словам, он «чувствует себя обязанным» известить всех, что Бонхёффер «пацифист и враг государства»[125].
Пока Бонхёффер находился в Скандинавии, Гитлер пошел на первую военную провокацию. Он приказал немецкой армии занять Рейнскую область — это было запрещено по Версальскому договору, но на сентябрьском съезде в Нюрнберге Германия аннулировала этот договор. Рейнская область — узкая полоска немецкой земли вдоль границы с Францией. После войны она была объявлена демилитаризованной зоной — для защиты Франции от возможных нападений с этого направления. Французское и британское правительства, опасавшиеся войны, предпочли не заметить демарша Гитлера.
Вернувшись в Финкенвальде, Бонхёффер сделал провокационный шаг: он — вопреки дискриминационному Пятому закону правительства — рукоположил двух пасторов Исповедующей церкви. В июне представители Исповедующей церкви подали в Рейхсканцелярию большой меморандум, в котором критиковали «борьбу с христианской церковью» со стороны нацистского правительства и систему ценностей, которая «навязывает христианам антисемитизм и заставляет ненавидеть евреев». Пасторы выражали обеспокоенность тем, что «фюрер стал объектом поклонения, которого достоин только Бог»[126].
Вряд ли этот меморандум попал на стол Гитлера. Но трения между церковными диссидентами и государством еще более усилились во время подготовки Берлина к летним Олимпийским играм 1936 года. Бонхёффер побывал в Берлине в августе, вскоре после открытия Игр. В книжном магазине он увидел открытку с тревожным посланием:
ИЦ — это была Исповедующая церковь. Несчастья не заставили себя долго ждать. Двухнедельные Игры начались 1 августа. Всего через шесть дней у Бонхёффера отозвали лицензию на преподавание — на основании того, что он продолжал сотрудничать с находящейся вне закона семинарией проповедников, а также из-за самовольной, неодобренной Министерством образования поездки в Данию и Швецию. Кроме того, штурмовики СА (после убийства Рема их стало меньше, но они по-прежнему были грозной силой) жестоко избили молодого пастора Исповедующей церкви в Бранденбурге. В октябре арестовали двух бывших семинаристов Финкенвальде. Их отправили в новый концлагерь близ Берлина, Заксенхаузен[127].
В то же время в новостях вновь появился самый известный враг немецкой нации. Двадцать четвертого ноября 1936 года Нобелевский комитет изменил решение и присудил Премию мира за 1935 год Карлу фон Осецкому. Денежное выражение премии составило 39 тысяч долларов США[128]. Американский посол в Берлине Уильям Додд пытался избежать политических последствий этого решения. Он неуклюже заявил: «Хотя Осецкий и смелый человек, его вряд ли можно считать достойным статуса нобелевского лауреата»[129].
Сторонники Осецкого в Нью-Йорке не считали себя обязанным вести себя дипломатично. Они устроили праздничный митинг в колледже Купер-Юнион. Мэр Нью-Йорка Фьорелло Ла Гуардия заявил, что благодаря конституционной защите подобные выступления в Соединенных Штатах не требуют особой отваги, но в нацистской Германии «на это способен только настоящий человек». Карл фон Осецкий стал таким человеком и заслужил Нобелевскую премию. «Это постыднее для гитлеровского правительства, — добавил мэр, — чем любые демонстрации всего мира»[130].
Нобелевский комитет заявил, что отдает честь Осецкому как человеку, «который борется за свободу мысли, свободу слова и свободную конкуренцию идей»[131]. Оставалась одна проблема: сам Осецкий по-прежнему пребывал за решеткой. В июле, когда толпы журналистов съехались в Германию на Олимпиаду, его перевели из концлагеря в берлинскую больницу Вестэнд, где продолжали содержать под охраной.
125
Текст сообщения Хеккеля от 29 февраля и письмо комитета от 7 марта 1936 года. См.: Bethge
126
Bethge
127
Bethge
129
Irwin Abrams, «The Multinational Campaign for Carl von Ossietzky». Доклад представлен на
131
Stephen Kinzer, «Berlin Journaclass="underline" Exoneration Still Eludes an Anti-Nazi Crusader».