Версия Эфора в ее различных вариантах, вероятно, имела успех. Например, сходной точки зрения придерживался Павсаний, полагавший, что илотия возникла несколько поколений спустя после Агиса — при царе Алкамене (Павсаний. III. 2. 7; ср.: там же. 20. 6)[656]. «Последователем» Павсания можно считать Ф. Кихле, который также склонен удлинять период дорийского завоевания.
Однако в IV в. до н. э. подобной интерпретации, авторство которой неверно приписывать Эфору, придерживались далеко не все. Платон, говоря в «Государстве» (т. е. еще до Эфора) о превращении идеального полиса в «тимократическое» государство лакедемонского типа, следующим образом характеризует спартанский строй: «После стольких конфликтов и борьбы спартиаты приняли решение о разделе и присвоении земли и жилья, а своих сограждан из низших слоев, кого они прежде считали свободными людьми и своими друзьями и кормильцами, обратили в рабство, сделав их периэками и слугами (oiketai), тогда как сами продолжали заниматься войной и надзирать за остальными» (Платон. Государство. VIII. 547b—с)[657]. Здесь нет ни малейшего намека на «ахейское» происхождение периэков или илотов. Ничего такого мы не найдем и в третьей книге «Законов», где Платон пишет о становлении трех дорийских полисов: Спарты, Мессены и Аргоса. Согласно философу, единственное объяснение успеха Спарты и быстрого упадка двух других полисов — их внутренняя эволюция (Платон. Законы. III. 683а сл.).
Если мы обратимся к Исократу, то найдем у него несколько совершенно разных — в зависимости от целей и аргументации той или иной речи — трактовок. В «Архидаме» (366 г. до н. э.) слово предоставлено спартанскому царевичу, который признает в мессенцах дорийцев, чьи предки должны были подчиняться Лакедемону в наказание за убийство первого царя Кресфонта. В то же время Архидам отказывается отождествлять «мессенцев», недавно освобожденных Эпаминондом, с древнейшими мессенцами. Первые — «на самом деле илоты, посаженные на наших границах» (Исократ. Архидам. 16, 28, 87). Если эта версия не противоречит теории захвата, то в «Панафинейской» речи, датируемой 342—339 гг. до н. э., т. е. временем после сочинения Эфора, Исократ излагает совсем другую историю, которая не согласуется с рассказом Платона в «Законах». В отличие от Мессены и Аргоса, эволюционировавших, подобно другим греческим полисам, от олигархии к демократии, Спарта пребывала в неизменном состоянии. Вместо того чтобы включить рядовых соплеменников в состав общины, спартиаты сделали их периэками: Τον δήμον περιοίκους ποιήσασθαι, καταδουλέυσα μένους αυτών τας ψυχας ουδέν ήττον ή τας τών οίκετών — «они превратили простой народ в периэков, поработив их души не меньше, чем души рабов»[658]. Каков смысл заключительной части этой фразы? К чему слова о порабощении «народной души» и сравнение с рабами? Вряд ли речь идет об одних лишь периэках, поскольку Исократ говорит, что спартиаты присвоили себе право без суда приговаривать этих людей к смерти — мера, применяемая лишь к илотам. Текст становится понятным, если допустить, что автор объединяет в одну группу периэков и илотов и что он, возможно, намекает на наличие в Спарте (скорее всего в IV в. до н. э.) рабов классического типа[659].
657
Цит. по слегка измененному французскому переводу Э. Шамбри (Chambry Ε.). Интерпретация этого отрывка сопряжена с трудностями, т. к. его надлежит рассматривать в двух плоскостях. С одной стороны, Платон рассказывает, что граждане идеального полиса, которые вначале всем владели сообща, пришли к разделу земли и к военной специализации правящей касты, с другой — предлагает собственную версию становления Спартанского государства. Добавлю, что «гражданский» статус представителей низших сословий платоновского города-государства чрезвычайно спорен, и не случайно Аристотелю доставляло удовольствие находить противоречия — реальные или вымышленные — в этом отрывке (см.: Аристотель. Политика. II. 1264а. 25 сл.). В то же время мы видим, что Платон придерживался «исторической» версии спартанской истории.
658
Исократ. Панафинейская речь. 177—180. Существуют различные интерпретации данного отрывка. К. Моссе (Mossé 1977) считает, что Исократ подразумевал только периэков; Ж. Дюка, оспаривая мою точку зрения, одновременно высказывает симпатичную мне мысль о том, что Исократ «возможно, путает (может быть, намеренно — по причине исключительно полемической направленности речи) периэков с илотами» (Ducat 1978: 9).
659
На присутствие рабов, например, намекает Платон (см.: Платон. Алкивиад. 122d — на этот отрывок мне указала К. Моссе). С другой стороны, текст Исократа можно интерпретировать иначе и говорить, что речь в нем идет о рабах вообще.