— Да? И что они говорят?
— Они тебя ругают.
— А… ну это уже стало международным видом спорта. И еще, почему это «тебя ругают»? Должно быть «нас ругают», разве я говорю не от имени эсаэно?
— Нет, ругают тебя. Наш договор был такой: все возмущения и обиды — тебе, все поздравления — нам, — сказал Мистер, и добавил: — Может быть, кто-нибудь пришлет нам полный вариант письма. Да и получение этого заняло достаточно много времени, особенно, если учесть, что мы «постмодернистские» партизаны и «покорители киберпространства, владеющие всеми новейшими технологиями».
Они достали письмо, прочитали и с саркастическим «Уй!» передали его мне.
Тачо спросил: — С чего это они говорят, что «мы знаем, что вы не всегда были правы»?
Омар с улыбкой ответил: — Я думаю, что потому что мы ошиблись, назначив Супа нашим представителем.
Взрыв нашего смеха наверняка докатился даже до Страны Басков.
Команданте Давид подошел ко мне и утешил:
— Не обращай внимания, они шутят.
Команданта Эстер попыталась что-то сказать, но очередной приступ смеха помешал ей. Зато команданта Фиделия предложила мне чаю и сказала:
— Надо ответить им, особенно по поводу детей САНО.
— И еще об этом, — говорит Тачо и отмечает фломастером, который когда-то принадлежал дивизионному генералу Абсалону Кастельяносу (генералу мексиканской федеральной армии, известному своими убийствами индейцев и преследованием, пытками, тюрьмами и казнями для всех несогласных, который был захвачен в плен сапатистскими силами в 1994 году, был судим и приговорен к тому, чтобы до конца своих дней носить прощение тех, кто были его жертвами) некоторые параграфы вашего письма.
Так что мы сообщаем вам следующее:
Первое. — Хочу вас проинформировать, что дети САНО не понимают всего без слов, как вы ошибочно предполагаете в своем письме.
Мы обращаемся с ними как с детьми. Это власть имущие своей войной обращаются с ними как со взрослыми. Мы говорим с ними. Мы учим их тому, что слово, вместе с любовью и достоинством является тем элементом, что делает из нас людей. Мы не учим их воевать. Точнее, учим воевать, но словом. Они учатся. Они знают, что если мы сегодня заняты войной, то это лишь для того чтобы им не пришлось этого делать. И они говорят и, кроме того, слушают.
В отличие от того что вы говорите, мы учим их, что слова не убивают, но слова можно убить и вместе с убийством слова можно убить и человека.
Мы учим их тому, что в мире есть столько слов, сколько в нем цветов и столько же в нем есть разных идей, и мир этот создан для того, чтобы в нем рождались слова. Что идеи бывают разные и что мы должны уважать их.
Что есть те, которые претендуют на то, чтобы их идеи были единственно правильными и преследуют, заключают в тюрьмы и убивают (всегда прикрываясь соображениями «государственной важности», беззаконными законами или «высокими целями») тех, кто думает по-другому.
И мы учим их говорить правду, то есть, говорить сердцем. Потому что ложь это одна из форм убийства слова.
На языке людей-летучих мышей, тех для кого слово служит в пути ориентиром, цоцилей, говорить правду звучит как «ЙАЛЕЛЬ ТА МЕЛЕЙ».
Мы учим их говорить и слушать. Потому что тот, кто только говорит и не слушает, в конце концов начинает думать, что только то, что он говорит — это единственная правда.
На языке цоцилей, тех, кто слушая другого ориентируют свой путь, слушать сердцем звучит как «ЙАТЕЛЬ ТАХЛОК ЭЛЬ КООНТИК».
Произнося и слушая слова мы узнаем кто мы, откуда пришли и куда направляемся. Так же мы узнаем и о другом, о его пути и его мире. Произнося и слушая слова мы слушаем жизнь.
Второе. — Я вижу, что у вас есть чувство юмора и что вы разоблачили нас: мы, сапатисты, поскольку на нас никогда не обращала внимания ни местная ни международная пресса, решили «использовать» баскский конфликт, который как известно вызывает обилие восторженных отзывов в мировой прессе.[110] Более того, с момента, когда мы впервые публично коснулись темы политической борьбы Эускаль Эрриа,[111] количество положительных комментариев в адрес сапатистов на улице и в местной и международной прессе немедленно начало расти.[112]
Насчет того, что вы не хотите становиться частью какой-либо «пантомимы» или «оперетты», это понятно. Вам больше нравятся трагедии.
По поводу того, что вы отказываетесь «стать темой дизайна очередной модной футболки на мадридской Гран Виа», это срывает наш план открытия стенда по продаже сапатистских сувениров на вышеупомянутой улице (благодаря которому мы хотели покрыть дорожные расходы). Кроме того, я сомневаюсь, что кто-то решится надеть на себя футболку с ЭТА в качестве темы дизайна (и не из-за нехватки симпатизирующих вам — они есть и мы помним об этом, — а потому что если объявляют вне закона Батасуну, за то, что она не осуждает вооруженную борьбу ЭТА, представьте себе, что сделают с тем, кто будет в футболке с текстом «Гора ЭТА[113]»). Насчет остального — мы совершенно не собирались просить у вас автографы или бороться с кем бы то ни было за место на трибуне рядом с вами.
110
Ирония Маркоса; количество международных публикаций, и уровень интереса и симпатий к сапатистам в Мексике и за ее пределами несравненно выше, чем к новостям, связанным с организацией ЭТА.
112
Еще одна ирония Маркоса, связанная с тем, что после его обращения к баскской тематике в известном письме, многие из друзей и сторонников сапатистов среагировали на это весьма критически, считая тон и содержимое письма неадекватным или же просто обвиняя его в серьезной политической ошибке.