Борьба между государствами Сун и Цзинь продолжалась какое-то время, но в 1138 году был заключен мир. Сун снова должны были выплатить контрибуцию. Империя чжурчжэней вскоре стала очень мощной, до начала XIII века она была одним из самых внушительных государств в Восточной Азии. Хотя империя Цзинь не хотела повторить судьбу киданей, чжурчжэни (к тому времени, как Чингисхан приблизился к их границам в 1211 году) все же обменяли их буйную кавалерийскую жизнь на «шелковое спокойствие»[327]. Дальнейшие опасения правительства Цзинь были связаны с тем, что чжурчжэни потребовали для себя слишком много привилегий, и все население выражало недовольство по этому поводу.
Осторожное начало: нападение на Си-Ся
После объединения тюркских и монгольских племен кочевая империя снова появилась на северо-западной границе Китая. Могущественная страна с ее богатствами всегда была привлекательной д ля жадных кочевников севера как неисчерпаемый источник для грабежа и выгодный партнер в торговых соглашениях. На протяжении столетий вторгающиеся варвары, которые основывали свои собственные государства в завоеванных областях, довольно быстро сливались с китайским обществом и китайской культурой. Долгая история Китая насчитывала много таких случаев; могли отличаться только отдельные особенности каждой подобной ассимиляции.
Каждое кочевое государство, которое приобретало хоть какую-то значимость в Центральной Азии, вторгалось в Китай и обогащало себя за счет Небесной Империи, и Чингисхан, став властителем объединенной Монголии, тоже рассматривал подобный поход. Его также привлекала богатая добыча на юго-востоке.
Как всегда осторожный и систематический политик, он начал вторжение на китайскую территорию с нападения на Си-Ся. Было много причин для того, чтобы начать именно с этого государства. Чингисхан впервые боролся с людьми, ведущими оседлый образ жизни. Проблемы, которые это могло бы повлечь за собой, были незнакомы монгольскому вождю. Си-Ся, самое слабое из трех китайских государств, было лучшим местом для того, чтобы узнать об этих трудностях. Кроме того, он получил много сведений о Си-Ся от онгутов, кераитов, найманов и уйгуров — племен, которым приходилось иметь отношения с этим государством. Другим важным фактором было то, что Чингисхан считал империю Цзинь своим самым главным врагом и, нападая на нее, должен был быть уверен, что Си-Ся не ударит с тыла.
Прежде чем вести войска на китайскую территорию, Чингисхан хотел удостовериться, что онгуты, жившие на границе с Китаем, не предадут его. Потенциально и Си-Ся, и империя Цзинь могли подкупить онгутов, и те бы ударили с тыла, в то время как Чингисхан находился в Китае. Хан онгутов Алахуш-Тегин был верным сторонником Чингисхана, однако к тому времени он был убит. Чтобы быть уверенным в расположении его преемников, Чингисхан выдал одну из своих дочерей (Алаху-Бэки) и позже внучку замуж за соответственно первого и второго наследников Алахуш-Тегина. Алаха-Бэки была энергичной женщиной и какое-то время управляла онгутами в качестве регентши. Связь с ханами онгутов была позже укреплена за счет нескольких браков с дочерьми Чингисидов[328].
Первое пробное вторжение в Си-Ся (или Кашин, как монголы называли это государство)[329] имело место в 1205 году[330] в области Эдзин[331]. Второе — осенью 1207 года — было направлено против Ордоса. Оба набега обеспечили Чингисхана не только пленными и добычей, но также и информацией о стране[332].
В 1209 году началось серьезное наступление на Си-Ся. Правитель Ли Аньцюань (1206–1211) послал армию под предводительством наследника трона навстречу монголам. Первое столкновение закончилось успехом тангутов, но они медлили воспользоваться им, давая Чингисхану время на то, чтобы перегруппировать армию[333]. Обе армии возобновили сражение возле города Утайхай, и на сей раз тангуты потерпели поражение. Города Утайхай и Имен отошли в руки монголов с неизбежным мародерством[334].
После этого монгольская армия двинулась через Хэланьшань по направлению к столице, современной Нинся[335], которая тогда носила название Чжунсин (или Ерикайя, как называли ее монголы)[336]. При входе в город монголов поджидала армия Си-Ся. Тангутский полководец Уэй-Мин начал энергичную атаку приближающегося врага, но ни он, ни Чингисхан не были в состоянии взять верх. Обе армии заняли выжидательные позиции невдалеке друг от друга; казалось, ни один вождь не решался напасть первым. Чтобы выйти из этого тупика, была необходима военная хитрость. Тогда монгольская армия сделала вид, что отступает, оставив позади небольшой отряд, чтобы вынудить Уэй-Мина напасть на него. Когда тот попался на удочку, вся монгольская армия появилась, как ему казалось, из ниоткуда. Тангуты были побеждены, а Уэй-Мин взят в плен[337]. Дорога на Нинся открылась, и началась осада столицы. Сам Ли Аньцюань очень умело оборонялся. Осада началась в августе, к октябрю монголы сделали небольшие успехи. Когда начались осенние дожди, Чингисхан пробовал затопить город, строя дамбу на Хуанхэ. Хотя этот план, разумеется, сработал, ожидаемого результата он не принес. Самим монголам начал угрожать повышенный уровень воды, и они были вынуждены искать спасения на возвышенном участке близ Нинся[338].
327
«Шелковое спокойствие — имелось в виду спокойное, стабильное существование за счет доходов от продажи производимого коренным населением страны знаменитого китайского шелка. (