В армии Чингисхана было много тюркских соединений. На первый взгляд кажется странным, что монголы в 1220 году не предприняли никакой попытки склонить тюркские войска хорезмшаха на свою сторону. Эти войска, очевидно, были готовы поступить к монголам на службу во время переговоров о сдаче города, если они могли таким образом спасти свои жизни. Циничные монголы принимали их предложение в расчете на то, что это ускорит сдачу города, но скоро после этого многих из наемников казнили как изменников[568]. Тот факт, что тюркские войска могли предать своего султана в критической ситуации, говорил об их ненадежности. Чингисхан не был уверен, что дезертиры будут оставаться верными ему. Относительно небольшая численность армии, с которой он вторгся в Хорезм, требовала (по крайней мере, пока войска противника не были разгромлены) абсолютной верности подчиненных. В 1221 году, когда уже не было причин бояться врага и требовалось восполнить потери, тюркские войска из Хорезма действительно стали входить в состав монгольской армии, и даже в довольно большом количестве.
От Каялыка Чингисхан, перейдя реки Чу и Талас, направился через Семиречье в Отрар, расположенный на восточном берегу Сырдарьи. Он понял, что поход на Хорезм потребует много лошадей; чтобы сберегать их силы как можно дольше, он отдал специальное распоряжение, что никто не имеет права пойти на охоту по своему собственному желанию. Охоты организовывали только с целью пополнения припасов[569]. Чагатай подготовил маршрут для передвижения монгольской армии; на участке между Сайрам-нор и Алмалыком было сооружено около 48 мостов, способных выдержать тяжелые подводы[570].
Поздней осенью 1219 года Чингисхан достиг границ Отрара. Здесь он разделил свою армию на четыре отряда. Чагатаю и Угедею было передано командование войсками, которые будут окружать Отрар; среди них были уйгуры, возглавляемые Барчуком. Джучи со своим отрядом должен был двигаться вдоль восточного берега Сырдарьи к городам Сыгнаку и Дженду. Соединение приблизительно в 5000 человек начало движение вверх по течению Сырдарьи на Бенакат[571].
Чингисхан вместе со своим младшим сыном Толуем принял командование основными силами и двинулся в юго-западном направлении. Монголы не испытали особых затруднений при пересечении Сырдарьи: реки к тому времени уже, вероятно, покрылись льдом[572]. Первой крепостью, встретившейся им на пути, была Зарнук; она сдалась без сопротивления. Вместо того чтобы направиться прямиком к столице Трансоксианы Самарканду, Чингисхан, сопровождаемый несколькими туркменскими проводниками, выбрал менее предсказуемый маршрут и двинулся по малонаезженной дороге к Нуру. Этот город также сдался, не оказав сопротивления войскам под командованием Субэдея[573]. Нур — один из немногих городов, который монголы не стали опустошать; они только потребовали сравнительно низкую дань[574].
В феврале 1220 года Чингисхан достиг Бухары[575]. После трех дней осады гарнизон города попытался прорваться через монгольский фронт. Только небольшая часть сумела добраться до Амударьи и оказаться в безопасности; остальные были убиты монголами[576]. Оставшийся без гарнизона, деморализованный город сдался. Цитадель за пределами города продолжала бороться, ее гарнизон в 400 конников мужественно продержался в течение еще двенадцати дней. Населению Бухары было приказано заставить цитадель сдаться. После сдачи все выжившие защитники без исключения были казнены[577].
Затем настала очередь расправы над самой Бухарой. Торговцы, которые приобрели военные трофеи с монгольского каравана (доставшиеся ему после уничтожения и разграбления Отрара), должны были вернуть их Чингисхану[578]. Всем жителям было приказано оставить город, ничего с собой не забирая. Каждого скрывшегося в городе беспощадно убивали. Пустой город дал монголам много добычи. Жители были поделены на несколько групп. Ремесленников монголы забрали в качестве рабов; сильные молодые люди должны были следовать за армией, чтобы стать авангардом одноразового использования при штурме следующего города. Семьи были разделены навсегда. Женщин также не щадили. Часто можно было видеть душераздирающие сцены: монголы насиловали женщин на глазах у их соотечественников, которые могли только плакать от беспомощности. Многие предпочитали смерть таким ужасным мучениям[579]. Имам[580], его сын и другие мусульманские лидеры не могли вынести таких страданий; зная, что обрекают себя на смерть, они восстали против безжалостных завоевателей. Последним ударом стал вспыхнувший в городе пожар. Большинство зданий были деревянными, и город почти полностью сгорел[581].
580
В XII — начале XIII в. Бухара управлялась своеобразной духовной династией руководителей городской мусульманской общины — «садрами», которая держала в своих руках светскую власть и в городе, и в его округе. Под «имамом» здесь подразумевается убитый монголами бухарский садр Меджд-ад-Дин Масуд (История Бухары. Ташкент, 1976. С. 94). (