Князь Мстислав Киевский, наблюдающий за ходом событий с западного берега Калки, не мог или не хотел помочь своему тезке. После поражения князя Галицкого Мстислав Киевский понял, что в битве с таким врагом отступление неминуемо. Поэтому он занял прочное положение на вершине холма, но, прежде чем он закончил возводить военные укрепления, Джебе и Субэдей напали на него. После трех дней битвы осажденный князь предложил сдачу при условии, что ему разрешат вернуться в Киев с его армией. Как обычно, монголы приняли это предложение, чтобы ускорить капитуляцию. Как только русские были разоружены, их убили. Монголы казнили князя Мстислава Киевского и его соратников так, как они обычно лишали жизни царственных особ: без кровопролития. Монголы придавили русских князей насмерть под настилом из досок, на котором военачальники войска Джебе и Субэдей восседали, устроив пир в честь победы[702].
Князь Галицкий с остатками своей армии смог оторваться от преследователей на другом берегу Днепра. Чтобы монголы не смогли пересечь эту широкую реку, он разрушил столько судов, сколько смог отыскать. Войска менее подвижного князя Владимиро-Суздальского продвинулись на тот момент не далее Чернигова[703]. Но того, чего опасались русские, не случилось: Джебе и Субэдей действительно преследовали князя Галицкого, но, разграбив несколько городов на юге, они повернули назад. Возле будущего города Царицына (Сталинград, с 1961 — Волгоград) они пересекли Волгу. Затем в конце 1222 года устремились в северо-восточном направлении на Волжско-Камскую Булгарию.
Монголы оказались в засаде, подготовленной булгарами, и там потерпели поражение[704]. После этого Джебе и Субэдей вернулись к Чингисхану по пути, проходящему к северу от Каспийского и Аральского морей. В 1223 году их два тумена, численность которых к тому времени, вероятно, изрядно сократилась, воссоединились с основной монгольской армией[705], находившейся в степях к востоку от Сырдарьи[706]. Чингисхан высоко оценил деятельность двух своих военачальников. Особой похвалы удостоился Джебе, который был назначен старшим военачальником в этой кампании, но заслуги Субэдея также отметил[707]. Джебе не прожил долго после этой кампании[708]. Человек, который был, вероятно, самым великим командующим конницы в мировой истории, исчез из истории Монгольской империи, и мы можем предположить, что он умер в 1223 году или вскоре после этого. Субэдею, который был несколько моложе Джебе, было суждено проявить свои исключительные способности в экспансионистской внешней политике Монгольской империи в следующей четверти века.
Преследование султана Мухаммеда II и прохождение через Кавказ к Южной Руси было уникальным достижением, шедевром храбрости, настойчивости и уверенности в себе. Никогда прежде такая маленькая армия не осмеливалась проникнуть так глубоко в неизвестную и враждебную страну на несколько лет. Этот фантастический набег в значительной степени был положен в основу легенды о том, что монгольская конница была непобедима и способна находиться в нескольких местах одновременно.
На Кавказе и Руси монгольское вторжение было расценено как эпизод, с которым эти страны уже сталкивались ранее. Однако набеги кочевых племен до тех пор не оказывали особо заметного влияния на политическую структуру Восточной Европы[709]. Важно отметить, что русские князья, казалось, не извлекли никакого урока из поражения, которое им нанесли монголы. Постоянные серьезные междоусобицы уменьшали их шансы в будущем дать отпор захватчикам. Зависть и враждебность этих князей по отношению друг к другу приносили монголам столько пользы, сколько русским вреда.
703
Вопрос о реальности отправки владимирской «подмоги» южнорусским князьям в 1223 г. достаточно спорен. (