Король Бела бежал к Аграму (современный Загреб). До зимы 1241/42 года он мог удерживать свою территорию к западу от Дуная частично потому, что река представила серьезное препятствие, и частично потому, что монголы использовали лето для реорганизации и отдыха их армии. В области, занятой Вату, монголы устроили такой же террор, что и в Китае, и в Хорезме. Большая часть мужского населения была выдвинута в первые ряды против защитников осажденных городов. Монголы поощряли венгров, которые возвращались для сбора урожая. Но после этого уже ничто не препятствовало захватчикам проявлять обычную жестокость; при этом они не щадили даже женщин и детей[1022]. Как и после всех остальных завоеваний, монголы быстро сформировали правительство, которое осуществляло строгий контроль и заботилось в первую очередь об обеспечении нужд армии. Тем не менее нормальная жизнь людей была в некоторой степени восстановлена[1023].
Зима 1241/42 года оказалась необычно суровой; даже Дунай покрылся льдом. Бату решил воспользоваться этим обстоятельством на Рождество 1241 года, чтобы перейти реку возле Эстергома. Монголы осмелились вторгнуться даже в Священную Римскую империю. В июле 1242 года они достигли Нойштадта, расположенного южнее Вены. Бату послал Кадана с войсками на юг, чтобы те захватили короля Белу, который бежал от преследователей на побережье Адриатического моря. Когда стало очевидно, что даже там король не в безопасности, он переместил свой двор на удаленный от побережья остров[1024]. Кадан следовал за ним до Сплита, но не предпринял попытки захватить короля на острове. Вместо этого он обратился против Словении, Хорватии и Боснии, куда бежали люди, надеясь в горах укрыться от страшных захватчиков[1025].
Возвращение в Монголию
В марте 1242 года монгольской армии достигла весть о том, что в Монголии 11 декабря 1241 года умер Угедей. Это стало серьезным потрясением и препятствием для дальнейшего продвижения монголов на запад. Чингисиды, находящиеся в Европе, были заинтересованы в том, чтобы посетить курилтай, на котором должны были выбрать нового Великого Хана. Конечно, Бату (который тогда не знал об интригах регентши Туракины, описанных в гл. 15) имел все причины вернуться в Монголию прежде, чем состоится курилтай.
Во время европейской кампании произошел серьезный инцидент. Бату поссорился с двумя своими родичами: Гуюком, старшим сыном Угедея, и Бури, внуком Чагатая. После победы над русскими в 1240 году монголы устроили пир[1026], на котором Бату, как высший военачальник, должен был первым выпить один или два кубка вина. Гуюк и Бури думали, что Бату не дана такая привилегия, и Бури оскорбил Бату. Харкасун, внук брата Чингисхана Хачиена, встал на сторону Бури и Гуюка. Страсти настолько накалились, что эти трое стали грозить Бату, что побьют его и привяжут к столбу. Монголы были очень щепетильны в вопросах статуса и иерархии, и вопрос старшинства часто становился поводом для вражды, особенно на пирах и собраниях[1027]. Бату пожаловался Угедею на поведение трех непослушных родичей, тот решил, что разумно будет отозвать всех троих в Монголию.