Мункэ возвратился с ними, хотя в этом споре он был на стороне Бату. Неизвестно, каковы были причины его отъезда, но в свете дальнейшего развития этой вражды не исключено, что Мункэ отправился в Каракорум как защитник Бату. Сначала Угедей был склонен расценивать поведение трех провинившихся родичей как серьезный проступок. Он даже объявил, что не желает принимать своего сына Гуюка; только после его смерти Гуюк вернулся в Монголию[1028]. Угедей попросил Чагатая разобраться с Бури. Сам Великий Хан желал сурово наказать двухдругих за нарушение дисциплины. Угедей думал, что больше всех провинился Харкасун. Этот дальний родственник посмел оскорбить внука Чингисхана. Позже он сменил гнев на милость и в конечном счете лично простил всех троих[1029]. Эта ссора имела далеко идущие последствия: она стала непосредственной причиной раскола Чингисидов на два враждебно настроенных по отношению друг к другу лагеря — ветви семей Джучи и Толуя начали ненавидеть роды Угедея и Чагатая.
Приняв решение возвратиться в Монголию, Бату, Орду и Кадан в конце марта — начале апреля 1242 года отправились в путь, каждый из того района, где он находился. Монголы оставили Венгрию, чтобы больше никогда туда не вернуться. Бату продвигался по южному берегу Дуная к Валахии[1030]. Орду шел в юго-восточном направлении через Трансильванию; некоторые немецкие поселения серьезно пострадали во время его продвижения[1031]. Кадан вел войска через Боснию и Сербию к Болгарии. На севере Балканского полуострова монголы устроили многочисленные разрушения, несмотря на отчаянное сопротивление местных жителей, с которым они столкнулись во многих местах[1032]. В Валахии три армии воссоединились. Большое число пленных, которых они увели с собой из завоеванных стран, препятствовало продвижению. Некоторым из этих рабов дали разрешение возвратиться на родину, но, когда те отошли на небольшое расстояние, монгольские конники, идущие следом, предательски их поубивали[1033]. Монголы шли через Южную Русь, проведя зиму 1242/43 года в низовьях Волги. После семи лет отсутствия армия в 1243 году вновь оказалась в Монголии.
Общепринято считать, что монголы оставили Венгрию в 1242 году в связи с предстоящим курилтаем, на котором должны были выбрать преемника Угедея, но примечательно, что они не ушли из южнорусских степей. Возможно, отступление было вызвано угрозой с тыла и признанием того, что венгерская земля не могла обеспечить армию всем необходимым. Недостаток пастбищ не позволил монгольской армии долгое время удерживаться в Центральной Европе и стал основной причиной, побудившей Бату отвести свои войска к востоку от Карпат на территорию, которая была в пять раз больше Венгрии[1034].
Главы европейских государств вздохнули с облегчением, когда азиатские полчища ушли на восток. Сначала они были склонны недооценивать опасность, исходящую от монголов, но после полного разгрома европейских армий при Легнице и Мохи трагичность ситуации стала очевидной. Нашествие монголов имело столь гибельные последствия во многом из-за нежелания европейских государств объединиться против захватчиков. Вслед за Чингисханом Бату и Субэдей умело использовали в своих интересах конкуренцию, существующую между различными королевствами. Не только на Руси, но и в Центральной Европе не было предпринято попытки объединить силы против монголов.
Поражение Венгрии объяснялось как внутренними, так и внешними причинами. В этой монархии не было единства: король, дворянство и духовенство находились во взаимно враждебных лагерях, и это во многом облегчило задачу монголов[1035]. То, что европейские державы в 1240 году не смогли помочь монархиям, оказавшимся под угрозой монгольского нашествия, было результатом давнишней вражды между Германо-итальянской империей и Ватиканом. Проблемы начались в 1215 году, когда Фридрих II[1036] стал императором. Во время понтификата папы римского Григория IX (1227–1241) вражда достигла своей кульминации; все внимание этих двух влиятельных правителей в период 1239–1241 годов было сосредоточено на их спорах. Они едва ли обратили внимание на драму, разворачивающуюся по соседству. В середине февраля 1241 года папа римский даже призывал венгров участвовать в Крестовом походе против императора, но не против монголов, как можно было бы предположить[1037]. Фридрих в особенности виновен в том, что интересовался исключительно событиями, происходящими в Италии. Возможно, в действительности никто не рассчитывал на столь быстрый успех монголов, но император совершенно не осознавал, какие последствия может иметь для него вторжение монголов; Фридрих не видел никакой опасности в продвижении монгольской армии по Европе. Кроме того, он не предложил помощь Беле, сохранявшему нейтралитет в его борьбе с папой[1038]. Один из под данных Фридриха, герцог Австрийский, не преминул воспользоваться безнадежным положением, в котором оказалась соседняя Венгрия; после сражения при Мохи он вынудил побежденного короля Белу расплатиться сполна. Нет сомнений в том, что, если бы монголы попытались достичь Атлантического побережья, им бы это удалось. Ни одна европейская армия не оказала бы сопротивления монголам-триумфаторам[1039].
1036
Имеется в виду Фридрих II Штауфен, германский король с 1212 г., официально император Священной Римской империи в 1220–1250 гг. (