Но если объяснение, как это происходит, заняло бы слишком много времени, то раскрыть причины такого положения дел можно буквально в нескольких словах.
Закон о землевладении разрабатывался чиновничеством. Чиновничество же всегда трактовало крестьянский вопрос с политической точки зрения. Когда чиновникам казалось, что общинная система закрепляет консерватизм, они ее поддерживали (как я уже отмечал, так было в царствование Александра III, когда власти лишили крестьянина возможности выхода из общины); когда же после 1904 года они сочли, что община способствует распространению социалистических идей или может стать их основой, чиновники стали оказывать поддержку единоличной собственности на землю. Более того, в самом законе и его правоприменительной практике меньшинство (те, кто хочет покинуть общину) поддерживается в ущерб большинству, поскольку, по мнению государства, тем самым оно создает себе базу из благонадежных консервативных избирателей.
Несмотря на это давление, а может быть, как раз из-за него (хотя в некоторых губерниях России люди с готовностью изъявляют желание получить в постоянное владение свои наделы), по состоянию на 1910 год лишь 4 % крестьян воспользовались правом обменять свои полоски на единый земельный участок. До 1 января 1912 года число общин, подавших ходатайства о закреплении земли в частную собственность, составило только 4656; а из 45 994 общин поступило всего 174 193 ходатайства, то есть получается соотношение 1 к 3–4.
Конечно, сейчас еще рано делать общие выводы о результатах действия столь недавно принятого законодательства. Сравнения и аналогии с подобными законами в других странах — к примеру, в Ирландии — привели бы к неверным выводам, поскольку община существует только в России. Одно можно сказать точно: в настоящий момент русский крестьянин владеет землей. Он владеет либо полосками земли, принадлежащей общине — долями, которые подлежат периодическому переделу, либо получил эти полоски в постоянную личную собственность, либо обменял их на один участок и создал фермерское хозяйство.
В настоящее время крестьяне владеют подавляющим большинством сельскохозяйственных земель России, и каждой семье принадлежит как минимум шесть акров такой земли; в среднем же в густонаселенных районах — не менее 10 акров. В не столь густонаселенных районах севера и юга страны эта средняя цифра увеличивается.
Очевидно, таким образом, что крестьянин — это важный, даже самый важный элемент русского народа. Поэтому стоит разобраться в характере этого важного элемента, понять, что он за существо, и каковы движущие силы его поведения.
Для начала перечислим некоторые предвзятые мнения, от которых нам было бы полезно сразу же избавиться.
Первое из них заключается в том, что два столетия крепостничества привили русскому крестьянину некое раболепие. «Несмотря на то, что ему пришлось пережить период крепостной зависимости, — пишет сэр Чарльз Элиот[52] в своей книге „Турция в Европе“ (а сэр Чарльз Элиот знает Россию не понаслышке), — русский мужик не раболепен: для него бог и царь составляют одну категорию, а всех остальных он относит к другой категории, считая более или менее равными».
А Достоевский, говоря о Пушкине, отмечает, что величие этого поэта состоит и в том, что он распознал присущее русским людям самоуважение, которое проявилось в мужественном достоинстве их поведения после освобождения от крепостничества.
Несмотря на века крепостничества, русские люди, за исключением отдельных случаев, никогда не были рабами.
Думаю, это можно утверждать бесспорно, не опасаясь впасть в противоречие. Но прежде чем продолжить, хочу немного «расчистить почву». Читатель должен быть готов к тому, что не только в книгах о России, написанных иностранцами, но и в книгах о России, написанных русскими авторами, и в беседах не только с иностранцами, бывавшими и жившими в России, но и с самими русскими он обнаружит самые разные и противоположные идеи и суждения о характере русского крестьянина. С одной стороны, он услышит, что этот крестьянин умен, с другой — что он абсолютно туп. С одной стороны, что он гуманен, с другой — что жесток. Знакомясь с русской литературой, он увидит, что некоторые писатели возносят крестьянство на щит, называя его солью земли и средоточием национальной жизни, а другие — всячески поносят, считая неисправимой инертной массой, пропитанной невежеством и предрассудками. Французский историк Леруа-Болье в своей книге «Империя царей» (Empire des Tsars) рассказывает, как однажды, когда он путешествовал по Волге, некая дама сказала ему: «Что вам до нашего мужика? Это животное, из которого никто не сделает человека», и в тот же день один помещик заявил: «Я считаю самым умным крестьянином Европы contadino из Северной Италии, но и ему наш мужик даст сто очков вперед».
52
Чарльз Элиот (Charles Eliot, 1862–1931) — британский дипломат, администратор и ученый. Среди прочих стран был на дипломатической службе в России и Турции.