Газеты, перепечатавшие новости из других периодических изданий, которые подпали под действие положения о «ложных известиях», также могут подвергнуться штрафу.
Такое положение дел, хоть оно и не волнует издателей богатых газет, раздражает основную массу журналистской братии сверх всякой меры.
(4) Право на проведение общественных собраний — теоретически публичные собрания разрешены — при определенных условиях. Во-первых, чтобы провести такой митинг, вы должны обратиться за разрешением к местному губернатору и указать цель собрания. Если губернатор откажет, вам придется бросить эту затею.
Во-вторых, на любом собрании должен присутствовать представитель полиции, обладающий правом прекратить его, если он сочтет, что в выступлениях ораторов есть признаки антигосударственной пропаганды.
В последние годы полиция постоянно расширяет свое определение «антигосударственных» действий: настолько, что зачастую полицейские приходят на собрание с единственной целью — запретить его, и для этого они цепляются за первый попавшийся предлог, особенно если речь идет о собрании рабочих. Такая политика приводит к тому, что публичные собрания проводятся весьма редко, даже в период выборов. Одобрение полиции должны получать даже программы концертов.
(5) Ассоциации и общества — сразу после обнародования манифеста, при правительстве графа Витте[70] и в ходе работы первой Думы, они пережили короткий период бурного расцвета. С тех пор же ассоциации почти прекратили существование. Они полностью подвержены государственному контролю, и этот контроль душит их на корню.
Эти пять законоположений, которые я только что проанализировал, если бы они были воплощены на практике, дали бы российскому подданному все права гражданина — иными словами, политическую свободу. На деле же они либо не выполняются вообще, а если выполняются, то в соответствии с временными положениями, которые: а) подвержены постоянным изменениям и б) отданы на откуп чиновникам на местах в плане толкования.
Таким образом, если одной важной причиной недовольства является отношение правительства к Думе, то вторая причина связана с характером и направленностью деятельности местной администрации.
Местная администрация дурна сама по себе, и это вызывает возмущение народа.
Одна из причин такого положения дел — то, что чиновники на местах считают необходимым всеми средствами поддерживать собственный престиж и престиж центральных властей. Результат политики «сначала успокоение, потом реформы» после ее прохождения через лабиринт административной системы состоит в том, что в глазах бюрократии самым серьезным преступлением является критика — любая критика, поскольку малейший намек на критику оценивается как подрывная деятельность, наносящая урон престижу власти, а этот престиж, убеждены чиновники, следует отстаивать любой ценой.
Сегодня в российской провинции — в губерниях и уездах — государственные чиновники творят беззаконие еще более вопиющим образом, чем до 1905 года, поскольку до 1905 года беззаконие шло сверху и только сверху, а местные чиновники не осмеливались выходить за рамки своих должностных полномочий. Теперь же беззаконие децентрализовано и распространяется через хитросплетения административной системы. А поскольку любая критика воспринимается как преступление, те, кто в нем подозревается, встречают на своем пути множество мелких, но докучливых ограничений и препятствий. Такое вмешательство в жизнь людей, естественно, порождает недовольство.
С особой наглядностью об этом свидетельствует та роль, которую играет тайная полиция.
Как мы уже говорили, критика воспринимается как преступление, покушение на престиж власти, но причина этого заключается в том, что критика методов государства или его чиновников приравнивается к сочувствию революционерам, идеям крайне радикальных партий, и это расширенное определение критики включает религиозную пропаганду, распространение ложных известий, и вообще любые слова и дела антиправительственной направленности. Все это расценивается как признаки сочувствия революции — причем революции в ее крайней форме.
Такова точка зрения всего административного аппарата, и эта точка зрения со всей силой проявляется в действиях тайной полиции, чьи отделения существуют по всей стране. Свою задачу она видит если не в провоцировании недовольства, то в том, чтобы изобразить его более пугающим, чем на самом деле, представить его активным там, где оно на деле лишь пассивно, иначе существование значительной части тайной полиции будет просто неоправданным.
70
Граф Сергей Юльевич Витте (1849–1915) — русский государственный деятель, министр путей сообщения (1892), министр финансов (1892–1903), председатель Комитета министров (1903–1906), председатель Совета министров (1905–1906).