Оглядываясь на всю историю этого движения, невольно поражаешься отсутствию в методах, сочинениях и поведении активных революционеров какого-либо лицемерия. Они совершали убийства и сами шли на мученичество столь же просто и естественно, как вели себя во всем остальном. Они везде выказывали ту же нелицемерность. Кто-то называет это простотой русских, другие (в частности, мистер Конрад[89]) русским цинизмом. Но это, если хотите, своего рода «цинизм наоборот» — способность беспечно смотреть фактам прямо в лицо, срывать с души все покровы порядочности. Однако здесь нет ничего мефистофельского — никакой насмешки, никакой иронии, лишь извращенная и негибкая логика, побуждающая людей пренебрегать всеми барьерами, воплощать на практике то, чему они учат в теории, пусть даже от этого разлетятся в прах все скрепы нашего мира.
Конечно, я говорю об активных радикалах-революционерах, а не о тех, кто сочувствовал этому движению «платонически» и пассивно. Среди последних вы, конечно, встретите то политическое лицемерие, что свойственно этому разряду людей, к какой бы расе они ни принадлежали и в какой бы стране ни жили.
Но если взять российский средний класс в целом, одной из его главных черт, бесспорно, является отсутствие лицемерия. Другая такая черта — всеобщая образованность. «Культура» превращается в фетиш (и это касается всех образованных людей в России). Определенная стереотипная форма культурности, включающая определенный набор предметов, считается столь же необходимой человеку вещью, как одежда. Того, кто лишен заметных всем «этикеток» и признаков этой так называемой «культуры», в моральном плане воспринимают как человека, появившегося на улице нагишом.
Хуже всего здесь то, что наличие этой «культуры» не всегда делает ее обладателя действительно культурным человеком. Зачастую она весьма неглубока и представляет собой случайный набор поверхностных идей, порой сводящийся к знанию определенных имен, модных словечек и знакомству «из вторых рук» с определенными книгами, теориями и идейными течениями.
Представление о том, что подобная «культура» необходима, что человек, не обладающий ею, не может считаться образованным, несомненно, является бюрократической идеей, плодом многолетнего засилья бюрократии. Подобная культура — не больше чем суеверие, она не имеет ничего общего с подлинной культурой, предполагающей усвоение и тщательную систематизацию любых знаний.
Однако, как я уже упоминал, сказанное выше касается прежде всего полуобразованных людей. По-настоящему образованный средний класс демонстрирует миру свой высокий культурный уровень в лице порожденных им специалистов в области естественных наук, истории и экономики, а также их трудов.
Но по историческим меркам российский интеллектуальный средний класс еще очень молод. Величайшие труды русских гениев прошлого были созданы, когда он еще не сформировался, и эти гении были выходцами из дворянского сословия. Что, в свою очередь, создаст интеллигенция — покажет будущее. Но в своем нынешнем состоянии она служит для тех, кто изучает Россию, интереснейшим предметом для исследований, англичанин, приехавший в Россию и вращавшийся в этих кругах, как правило, возвращается домой с более широким кругозором и душевной привязанностью к русской интеллигенции.
Глава VIII
Русская церковь
Русская церковь официально называется Святой Соборной Апостольской Православной Церковью. С одной стороны, это национальная церковь, с другой — одна из ветвей гигантского христианского сообщества, включающего целый ряд стран и народов: Восточной Православной Церкви.
Сейчас паства Русской православной церкви составляет более ста миллионов человек, из которых восемьдесят миллионов — российские подданные. Из оставшихся половина[90] — славяне из прежних турецких владений и Австро-Венгрии. Греки, румыны, болгары и сербы — тоже православные; Православная церковь имеет миссии в Китае, Японии и Северной Америке.
89
Видимо, имеется в виду Джозеф Конрад (псевдоним Теодора Юзефа Конрада Коженевского, 1857–1924) — моряк и писатель, поляк по происхождению, прожил большую часть жизни в Англии, считается классиком английской литературы. Один из его романов посвящен русским революционерам.