ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
У человека есть два зрения: взор тела и взор души. Телесное зрение бывает забывчивым, духовное помнит всегда.
СУМИКО
На следующее утро я проснулась в предрассветной мгле. Просачивающийся сквозь жалюзи свет был полон холодной бодрости, заставившей открыть глаза. А еще через мгновение я полностью пришла в себя. Ощущение, будто меня ждет какое-то неотложное дело, витало в воздухе и звало поскорее выпутаться из скомканных простыней.
Не в силах видеть разложенные на столе документы и видеокассеты, я отправилась завтракать в небольшое кафе. Присутствие других людей, занятых своими будничными заботами, успокаивало. Устроившись за стойкой со своей тарелкой, на которой лежал тост с арахисовым маслом, я наблюдала за утренней суетой в кафе, находящемся на первом этаже большого торгового центра на берегу Токийского залива. В этот ранний час мерно покачивающаяся гладь воды за окном была однообразного серо-стального цвета. Когда начало светать, я слезла с высокого барного стула, расплатилась за завтрак и отправилась на пристань, где села на паром, идущий на остров Одайба[71].
Гуляя по пляжу, я подошла к отмели и, опустившись на корточки, погрузила пальцы в стылую непрозрачную воду. Казалось, прошедшая ночь, которая выдалась неожиданно холодной, убаюкала море. Но летом такие ночи обманчивы: за ними приходят изнуряюще жаркие дни, когда очертания предметов расплываются и подрагивают из-за висящего в воздухе горячего марева. Я знала: сегодня будет именно такой день.
Дойдя до парковой зоны, которая узкой полосой протянулась вдоль берега, обращенного в сторону Токио, я вскарабкалась на небольшую скалу, чтобы посмотреть восход. Солнце начало подниматься над острием Токийской башни[72], затем свет распространился над заливом и наконец осветил белые пилоны Радужного моста[73].
Слово «ландшафт» в японском языке состоит из иероглифов, означающих «ветер» или «поток» и «вид»: «текучий вид» — нечто скоротечное и эфемерное, движение, не знающее остановки.
Вид, который сейчас открывался передо мной, не был тем, что открывался моей матери, приходившей сюда в студенческие годы, чтобы погулять в парке или заглянуть в недавно построенные торговые центры на берегу залива. И сам залив для нее оставался открытым голубым простором с впадающими в него реками Цуруми, Тама и Ара-кава. И никакого моста еще не существовало. Возможно, мама видела только-только начавшие подниматься пилоны и строящуюся дорогу. Но она так никогда и не узнала, как выглядит Радужный мост, столь любимый жителями Токио. Строительство моста закончилось в конце 1994-го — года ее смерти.
Воздух, несмотря на сияющее на небе солнце, все еще оставался прохладным, а резкий и ровный ветер, дующий над островом, создавал барьер между Одайба и Токио. И все же через несколько часов город взял свое: я наблюдала, как горячая дымка поднимается над крышами домов и над раскаленным бетоном улиц, а вскоре ветер стал доносить до меня запах выхлопных газов.
Вы уже знаете, моя мама была фотографом. Возможно, если бы она не вышла замуж и не родила меня, Рина Сарашима стала бы великим мастером. Однажды мама сказала, что, когда она берет камеру в руки, ее цель — ухватить самую суть момента, единственный миг в потоке времени. Но, несмотря на все искусство фотографа, снимок выхватывает только часть реальности — то, что видят глаза.
72
Телевизионная башня, высота 332 метра. Использовалась для телерадиовещания вплоть до 2011 года, пока не была построена новая. Сейчас является скорее туристической достопримечательностью Токио.
73
Совмещенный автомобильно-железнодорожный подвесной мост в северной части Токийского залива; протяженность моста 570 метров. На тросах, держащих мост, установлена разноцветная подсветка, благодаря которой его стали называть Радужным.