Рина услышала шорох и щелканье затвора камеры у себя за спиной. Она вскинула руки и переплела их над головой. Затвор щелкал снова и снова. Рина оглянулась через плечо, ее лицо было наполовину скрыто поднятыми руками. Он сидел на постели, солнце освещало его растрепанные волосы и небритые щеки. Каитаро вновь нацелил объектив. Рина подняла брови и улыбнулась.
Каитаро устроился за одним из столиков возле окна. Отсюда хорошо было видно море: серая ровная полоса воды, кое-где прорезанная более светлыми участками. Плывущие по небу плотные темные облака создавали сумеречную атмосферу, хотя сейчас была только середина дня.
Он нарочно пришел пораньше, чтобы дать себе время подготовиться к встрече и не выдать волнения, когда увидит ее. Каитаро помнил это место и настроение, с которым приходил сюда. Мегуми нравилось здесь. Он заказал чай и устрицы темпура[96]. Каитаро вспомнил письмо, которое написал ей, неловко и невразумительно объясняя, почему вдруг решил вернуться домой. Он пытался предупредить Мегуми о своем приезде, хотя давно научился отстраняться от внешнего мира, не подпуская к себе людей слишком близко, — наука, которую Каитаро освоил именно здесь, в своем родном городе.
Она наверняка станет дразнить его из-за сумбурного послания, подумал Каитаро, но тут же одернул себя. Наверное, прежняя Мегуми, девушка, которая любила пустынную дикость Хоккайдо и мечтала стать женой моряка, именно так и поступила бы. Но кто знает, какой она стала за прошедшие годы. И все же Каитаро трудно было представить, что женщина, которую он ждет, изменилась настолько, чтобы в ней не осталось ничего от прежней Мегуми. Письмо могло озадачить ее, даже рассердить: какое отношение все это имеет к ее теперешней жизни? Тем не менее Каитаро счел нужным написать ей, чтобы избежать неприятных сюрпризов, когда он привезет сюда Рину. Для него Мегуми навсегда останется другом, но, если существует хотя бы малейший шанс, что появление Рины причинит ей боль, Каитаро постарается избавить ее от этого.
Он невольно вздрогнул и вскинул глаза, когда снаружи возле самого окна кто-то с треском захлопнул зонт. За стеклом стояла она и смотрела на Каитаро, который сидел в кафе на их обычном месте. Мегуми почти не изменилась, только в уголках губ залегло несколько морщинок да овал лица утратил прежнюю нежность, но обращенный к нему ласковый взгляд остался прежним.
Мегуми поманила его пальцем и кивнула в сторону тянущегося позади нее пляжа с темным изрытым дождем песком. Каитаро приподнял тарелку с устрицами и показал ей, чувствуя, как отступает напряжение, — это была их обычная игра. Она с деланым равнодушием пожала плечами и направилась ко входу в кафе.
Поставив зонт на стойку возле двери, Мегуми прошла к столику. В руке она держала прозрачную газовую косынку. Прежде чем сесть, Мегуми аккуратно сложила ее небольшим квадратом и пихнула в карман куртки. Жест казался сухим и будничным, но чрезвычайно уместным.
— Господин Накамура…
— Госпожа Хондзима, заказать вам что-нибудь?
— Они знают мои вкусы, — заметила она. — Сейчас сами принесут.
Мегуми выглядела спокойной и совершено расслабленной, но Каитаро понимал: это напускное, она не может не волноваться, как и он.
— Ты собрался жениться? — спросила Мегуми.
— Ты замужем? — спросил Каитаро.
— Да, — ответила она, неторопливо закатывая рукава кардигана и давая ему собраться с мыслями.
Ее удивляли растерянность и волнение Каитаро — это так не походило на него прежнего.
Сам же он поймал себя на том, что рассматривает Мегуми. Взгляд скользил по ее лицу, от милого курносого носа к высоким тонким бровям и к седым прядям, мелькавшим в черных волосах. Ярко-красная помада на губах плохо сочеталась с бледной кожей. Раньше она вообще не пользовалась помадой.