<…> Вся первая часть моего письма написана отнюдь не в ожидании ответа на нее. Я только счел нужным Вам написать, каким миром идей определяется мое научное мышление, — ответ на вопрос о том, почему у меня нет разрыва там, где он есть у некоторых ученых, — дает Н. Ф. Федоров, проповедовавший науку как орудие победы человечества над смертью, и притом только науку материалистическую, ибо идеализма он не выносил, считая идеализм в науке порождением ехидниным.
Еще раз очень, очень большое спасибо за письмо.
Преданный Вам Р. Ильин».
Вряд ли нуждается в специальных комментариях это credo Р. С. Ильина, так ярко изложенное в письме, — с его страниц перед читателем предстает в полный рост большой ученый, проницательный мыслитель, талантливый литератор, — словом, равноправный участник эпистолярного диалога достойных друг друга собеседников. В. И. Вернадский читал это письмо с карандашом в руках — оно хранит на себе его пометы, которые интересно было бы проанализировать отдельно.
В годы переписки Р. С. Ильина с В. И. Вернадским (1934―1937) сильно активизировалась не только теоретическая, но и практическая геологическая деятельность Р. С. В 1934 году, вскоре после перевода из Минусинска в Томск, по совокупности работ (как опубликованных, так и проведенных, но еще не напечатанных) квалификационная комиссия делает представление о присуждении Ильину ученой степени кандидата наук. Снимаются ограничения с его передвижений по Сибири; в 1936 году он возглавляет Обь-Иртышскую геологическую партию.
На своих полевых маршрутах, вооруженный созданной им теорией геологических циклов, Р. С. Ильин не только находит подтверждение своим теоретическим прогнозам, но, поверяя теорию практикой, открывает все новые и новые возможности добычи полезных ископаемых в Западной Сибири.
Еще 12 мая 1932 года в поданной своему руководству докладной записке «О возможности нахождения нефти в Западной Сибири» он писал: «Теоретически рассуждая, нефтеносными могут оказаться еще другие формации с умирающими морями — юра и палеоген. Юрское море оставило осадки на нашем Севере, главным образом, уже в пределах Сургутского и др<угих> районов Уральской области (р. Большой Юган); в этих областях документы богатых событий скрыты под мощной толщей рыхлых, главным образом, послетретичных отложений Западно-Сибирской низменности».
А 20 октября 1935 года он сообщал В. И. Вернадскому: «Глубокоуважаемый Владимир Иванович. На днях я вернулся из низовий Оби и Иртыша, где производил геологическую съемку между 59° и 62°-параллелями и видел много интересного и неожиданно нового…»
Осмысление этих новых фактов, добытых в результате полевых работ, привело Р. С. Ильина к важным практическим выводам. Вот что писал он Л. И. Прасолову 1 июня 1936 года: «Вы знаете, что сопряжение почвообразования в одно целое с горообразованием может дать результаты, неожиданные для многих, — а так и получилось у меня после обработки матерьялов из низовий Оби и Иртыша. Прямой результат, — проблема Обь-Иртышской нефти становится реальной. Но увы, — геологи делятся на две категории. Я. С. Эдельштейн, прежде работавший в моих районах и ничего там не видавший, ведет себя недостойно и возглавляет резко критическое и отрицательное отношение к моим работам, а И. М. Губкин[123] и многие другие считают мои работы интересными и считают нужным их продолжать, но… они не только не понимают методов моей работы, но и не признают необходимости опубликования моих многочисленных рукописей с изложением этих методов, считая их дискуссионными. Получается тупик. <…> Конечно, для пессимизма нет оснований, ибо есть и другие факты, как, например, высокая оценка статьи „О смещении зон“[124] В. Р. Вильямсом и многое другое, но Вы, конечно, понимаете, что мне хотелось бы большего. А именно, — сдвинуть с мертвой точки нашу науку и сделать ее более эффективной».
О своих новых результатах Ильин кратко известил В. И. Вернадского 24 мая 1936 года: «Глубокоуважаемый Владимир Иванович. Я снова в Москве в командировке в связи с добытыми мною на севере Зап<адной> Сибири фактами, интересными не только в практическом (нефть), но и в теоретическом отношении. Зная, как и чем Вы заняты, я не считаю для себя возможным отнять у Вас время своим посещением, но если Вы пожелаете меня видеть, назначьте мне время между 30/V и 4/VI, ибо сегодня я выезжаю в Ленинград…»
123