Религиозные пробуждения начала девятнадцатого века объединили мощную энергию в эпоху, когда немногие другие социальные организации в Соединенных Штатах были способны на это. Евангелический объединенный фронт Бэрда организовывал свои добровольные ассоциации на национальном и даже международном уровне в то время, когда в американском обществе не существовало ни одной общенациональной бизнес-корпорации, кроме Второго банка США, и ни одной общенациональной государственной бюрократии, кроме почтового ведомства. Действительно, в четырех основных евангелических деноминациях вместе взятых работало в два раза больше людей, они занимали в два раза больше помещений и собирали по меньшей мере в три раза больше денег, чем почтовое ведомство. О том, насколько евангелическая религия доминировала в общении в ранней республике, наиболее ярко свидетельствует тот факт, что в 1840 году на душу населения приходилось в два раза больше методистских проповедей, чем полученных писем.[476] Историк Ричард Карвардин, тщательно подсчитав, что около 40 процентов населения США «близко соприкасалось с евангелическим христианством» (не то же самое, что принадлежность к церкви), заключает: «Это была самая большая и самая грозная субкультура в американском обществе».[477] Это могло быть лишь вопросом времени, когда энергия, порожденная религией, начнёт проявляться в политике.
VI
У старого Элиаса Хикса была ферма на Лонг-Айленде. В молодости он путешествовал в качестве странствующего квакера-евангелиста между Вермонтом и Чесапиком, проповедуя Внутренний Свет, «который освещает всякого человека, приходящего в мир» (Иоанна 1:9). Его проповеди были спонтанными, их эмоциональная сила усиливалась прозрачной искренностью. Спустя десятилетие после его смерти все ещё будут рассказывать историю о том, как в Вирджинии он мужественно обратился к плантатору, угрожавшему расстрелять его за проповедь против греха рабства, и после повторных посещений убедил его освободить свой народ.[478] Всю свою жизнь Хикс неукоснительно защищал право, как он его видел: строгую квакерскую традицию отказа от компромисса с мирской жизнью. Он настаивал на том, что принципиальные люди должны избегать употребления продуктов рабского труда, таких как сахар, рис или хлопчатобумажные ткани. Помимо рабства, он осуждал банки, политику и канал Эри. («Если бы Господь хотел, чтобы существовали внутренние водные пути, он бы их там и разместил»). Что касается научных знаний, то он считал их столь же «тривиальными», как «ленты на голове молодой женщины».[479] У Элиаса Хикса было мало времени для современного мира; для старика не имело значения ничего, кроме моральной чистоты. В 1820-х годах он стал центром спора, который непоправимо расколол Американское общество друзей.
Начиная с семнадцатого века Общество друзей (прозванное «квакерами» за их периодические эмоциональные трансы) считало себя отдельным народом. В протестантизме они были суперпротестантами. Там, где протестанты демистифицировали и упрощали Евхаристию, квакеры не соблюдали её вовсе и не практиковали крещение. На их молчаливых собраниях не было порядка службы. Они не писали систематического богословия. Поскольку и женщины, и мужчины обладали Божественным Духом, Внутренним Светом, они практиковали значительную степень гендерного равенства. Они не рукополагали священнослужителей, хотя и «записывали» тот факт, что Дух Божий особенно часто говорил через определенных людей. Они одевались просто и говорили просто, используя «ты» и «вы», привычную форму обращения, вместо «вы», которое считалось более вежливым. Они отказывались служить в вооруженных силах. Они отказывались давать клятву в суде, считая, что правду нужно говорить всегда, а не только в особых обстоятельствах. Но международное евангельское движение повлияло на них так, как никогда не влияли двести лет гонений. Сначала в Англии, а затем в Соединенных Штатах квакеры девятнадцатого века стали принимать участие в религиозных течениях своей эпохи. Они стали объединяться с неквакерами в филантропические организации. Иногда казалось, что они больше заинтересованы в сотрудничестве с другими белыми евангелистами, чем в бескомпромиссном свидетельстве против рабства. Они больше внимания уделяли евангельским библейским учениям и меньше — внутреннему свету индивидуальной совести. Они начали говорить об Иисусе как об Искупителе, праздновать его искупление греха и даже подумывали о принятии вероучительного исповедания веры, подобного тем, что приняты у других евангелических протестантов. Элиас Хикс выступил против этих тенденций. Он также критиковал тех квакеров, главным образом в Филадельфии, которые в достаточной степени приспособились к образу жизни в мире, чтобы стать успешными торговцами и предпринимателями.[480]
476
Статистика из Noll, America’s God, 201: в 1840 году на одного человека приходилось всего 2,9 письма в год, но на одного человека в год приходилось шесть методистских проповедей.
477
Ричард Карвардин, Евангелисты и политика в Америке эпохи Антебеллума (Нью-Хейвен, 1993), 44.
479
Цитаты из Robert Doherty, The Hicksite Separation (New Brunswick, N.J., 1967), 28. О Хиксе см. также H. Larry Ingle, Quakers in Conflict (Knoxville, Tenn., 1986), 39–47.
480
Ingle, Quakers in Conflict, 3–15; Thomas Hamm, The Transformation of American Quakerism (Bloomington, 1988), 15–28.